Черная башня - [5]

— Мог появиться совершенно новый вулкан…

— А почему тогда не метеорит? — не дал договорить Глебову Сенфорд. — Мог ведь шлепнуться где-нибудь по соседству огромный метеорит или даже целая комета. Вулканы, метеориты, кометы — все это чепуха.

— А что же — не чепуха? — спросил Клинцов.

— Не чепуха — катастрофический взрыв ядерных зарядов. Иначе мы нечто подобное видели бы раньше.

Шмидт снова включил радиоприемник Селлвуда. Свист и треск продолжали заполнять весь эфир.

И в небесной коловерти не было никаких перемен. Кто-то, правда, сказал, что небо, кажется, опустилось ниже. Близилось утро, но мрак не рассеивался. Стало быть то, что клубилось зловеще у них над головами, захватило по высоте не один километр. Багровые и желтые пятна лишь пробивались сквозь эту толщу дыма и пыли, это были лишь слабые отсветы высокого и страшного огня.

— Господи, не снится ли все это, — со вздохом произнесла миссис Селлвуд. — Пронеси, избави и сохрани…

Вернулись студенты, оба понурые. Оказалось, что первым нашел дозиметр не Николай, а Анатолий, но принял его за авторучку и, как выразился Николай, тут же свернул ему голову, то есть сломал. Холланд посмотрел на то, что осталось от дозиметра после того, как он побывал в лапищах студента Толи, и сказал, что дозиметр можно без всякого сожаления выбросить.

— Ох, обалдуи и головотяпы! — выругался Клинцов. — Бог дал силу, да не дал ума!

— Говорить только по-английски! — потребовал Сенфорд.

— А пошел ты! — отмахнулся от него Клинцов и, держа Жанну за руку, направился к своему дому.

— Зачем ты так? — упрекнула Жанна мужа. — Сенфорд — очень милый человек, умница, философ.

— Меня давно тошнит от его философии. Но каковы наши обалдуи, а?! Твои мальчики. Идиоты паршивые, кретины!

— Перестань браниться! Ты мог бы и сам приобрести дозиметр. Помнится, я даже советовала тебе, когда мы были в Японии. И зачем мы ушли? Ведь надо что-то решить, что-то делать…

— Я уже все решил, — сказал Клинцов. — Надо срочно собираться. Надо собрать все, что представляет ценность: предметы, слепки, зарисовки, фотографии, схемы, дневники… Словом, все ценное для науки. Ты понимаешь. Наше пребывание здесь не должно оказаться напрасным. В любом случае.

— И в случае смерти?

— Перестань! — крикнул на жену Клинцов. — Смерть, катастрофа, война — все это сенфордовская болтовня! Если это, — он показал пальцем вверх, — представляет для нас хоть какую-то опасность, за нами прилетят. Нас не бросят на произвол судьбы. Поэтому мы должны быть готовы к немедленной эвакуации. Для этого необходимо все собрать, как я сказал. И без всякой паники, Жанна, — произнес он устало и сел на кровать, которую жена успела застелить, пока он ходил будить Глебова и Селлвуда.

«Стало быть, не так уж она испугана», — отметил он про себя с некоторым удивлением.

— Но и ты не нервничай, — спокойно сказала Жанна. — Бери пример с Селлвуда. Он стоял на пороге своего дома, как бронзовая статуя. Не заметил?

— Не заметил, — признался Клинцов. — А Сенфорд сеет панику: мене, текел, упарсин… Библейский пророк нашелся!.. Шмидт радиостанцию угробил. Уверен, что на ультракоротких волнах мы могли бы связаться хотя бы с базой. Наши кретины сломали дозиметр… Но ведь на базе наш Филиппо! Ты слышишь? Все могут забыть о нас, но Филиппо не забудет. Он украдет вертолет, но прилетит. Филиппо — верная душа. Итальяно амо русо! Ты помнишь? Итальянцы любят русских! Это первое, что он мне сказал при знакомстве. Филиппо нас не оставит в беде. К тому же на базе — американцы. Надеюсь, что американцы позаботятся хотя бы об американцах…

— А если базы нет? Что тогда? — спокойно спросила Жанна. Она принялась вытаскивать из-под стола и из-под кровати чемоданы и ящики. — Кто за нами прилетит тогда?

Клинцов не знал, что ответить, и промолчал.

— Ты заметил, что Селлвуд чего-то недоговаривает, — продолжала Жанна. — Холланд сказал ему больше, чем знаем мы. Пойди и потолкуй с Холландом и Селлвудом, — посоветовала она. — К тому же твой уход могут неправильно истолковать.

— Ты так думаешь?

— Уверена.

Теперь Клинцов и сам подумал о том, что Селлвуд сказал не все, о чем написал ему в записке Холланд. Клинцов вспомнил, как Селлвуд поспешно спрятал записку Холланда в карман, как они потом о чем-то шептались, как Сенфорд — и, пожалуй, не зря! — потребовал полной гласности…

— Да, я пойду, — сказал Жанне Клинцов… — Если выяснится что-то новое, сразу же сообщу. А ты постарайся ничего не забыть.

— Взгляни на часы, — сказала Жанна, когда Клинцов был уже у двери.

— Да. Шесть часов. А что? — спросил Клинцов.

— В шесть часов уже светит солнце, — ответила Жанна. — А теперь темно, как в полночь. Нет, это ужасно, это ужасно!.. — она села перед раскрытым чемоданом на пол и уронила голову на руки. Ее гладкие черные волосы соскользнули с плеч и закрыли лицо и руки.

Клинцов впервые, кажется, подумал, что он отвечает за ее жизнь.

— Так я пойду? — спросил он.

— Да, да, конечно, — ответила Жанна, выпрямилась и отбросила волосы за спину. — Иди к Селлвуду. Ведь вы оба в равной мере ответственны за судьбу экспедиции. Напомни Селлвуду об этом, если он забыл.