Через все испытания - [39]

— А разве другие не могут это сделать?

— Теперь сделают. Растолковал.

— Сами должны знать, что забота о солдате — главное.

— Должны, но… Тебе ли объяснять? Батальонами, а то и полками командуют вчерашние лейтенанты.

— А Горновой, по-твоему, старик?

— Лейтенант лейтенанту рознь. Горновой воевал на финской. На фронте с первого дня войны. Дорос до подполковника. Толковый командир.

С рассветом 24 января наша артиллерия и авиация нанесли мощные удары по вражеским позициям. В назначенный час войска перешли в наступление. После прорыва двух первых позиций в глубину обороны ураганом пронеслись армейские отряды — лыжный и аэросанный. Так что на главном направлении наступление развилось успешно. Но на правом фланге армии наступающие встретили жесточайшее сопротивление, особенно на высоте «Огурец». Истекая кровью, они застряли на минных полях и проволочных заграждениях перед передним краем. И не потому, что были какие-то недостатки или просчеты при организации наступления. Ничего этого не было, и бойцы позвавших здесь частей хорошо подготовились к решительным атакам. Но как было установлено позже, противник превратил высоту «Огурец» в неприступную крепость. Разобрав находившуюся рядом железную дорогу, немцы построили на переднем крае обороны блиндажи в несколько накатов из рельсов и шпал. Разрушить такую оборону можно было лишь фугасными бомбами да фугасными снарядами. Ни того, ни другого наступавшие на этом направлении дивизии не имели.

Соединение Рубанова, успех которого должен был развить генерал Костылев, в течение дня несколько раз поднималось в атаку, но прорвать вражескую оборону не смогло. Помочь Рубанову Костылев был не в силах. Его артиллерию привлекли для обеспечения прорыва.

В то время когда Костылев искал выход из создавшегося положения, его позвали к армейскому аппарату. Требовал начальник штаба. Он передал приказ командарма немедленно перейти в наступление перекатом через дивизию Рубанова и во что бы то ни стало прорвать оборону противника.

— Сложная ситуация, — проговорил Костылев, положив трубку.

— Действительно, не из легких, — услышал он голос и поднял голову. — Горновой… А я и не заметил, когда ты вошел. Кстати, как твой лыжный батальон?

Он кратко ознакомил Михаила с обстановкой и, верный своему принципу советоваться с людьми, спросил:

— Что можешь сказать по этому поводу?

— Думаю, товарищ генерал, нам не обязательно лезть на высоту.

— Вот-вот. И я о том. Ведь можно, используя успех соседа, нанести фланговый удар.

Горновой наклонился к карте комдива, разглядел передний край обороны и, не отрываясь от нее, попросил его выслушать.

— Докладывай, — согласился Костылев.

— Вы спросили о лыжном батальоне. Люди отобраны лучшие, тренированные, готовые хоть» в пекло. Уверен в каждом. Всех знаю, и они меня. Товарищ генерал, позвольте мне с батальоном проникнуть в тыл и нанести внезапный удар. Вот здесь. — Он указал на карте. — И никакой стрельбы. Для достижения внезапности. Кстати, сейчас повалил густой снег. Тоже нам на пользу.

— Думаешь пройти с батальоном незамеченным? — спросил генерал, все еще не отрывая взгляда от оврага, вдоль которого Горновой намеревался совершить дерзкий прорыв.

— Пройду, товарищ генерал. Часа через три, когда фрицы упрячутся в блиндажи и разомлеют от жары, мы им и подбавим парку.

— Ну и рубака ты, Горновой, — усмехнулся генерал. — Только как же ты со своими лыжниками через минное поле? Там ведь сплошные минные заграждения.

— На то и лыжники. Мины присыпаны глубоким снегом, лыжами их не достанем.

— Ладно. Иди готовь батальон, а я поставлю задачу другим частям быть в готовности развить успех. Не забудь о разведке, саперов вперед пусти, чтобы на мины не напороться.

Горновой вышел, а комдив обратился к молчавшему начальнику штаба подполковнику Овечкину.

— Как думаете, Сергей Федорович, можно рассчитывать на успех?

— Что загодя говорить? — отозвался Овечкин. — Цыплят по осени считают.

Костылев не стал уточнять, почему начальник штаба так скептически настроен. Постукивая карандашом по столу, он думал о другом, но в потоке мыслей, как бы ненароком, пробасил:

— Да, да. Именно по осени…

Начались тревожные часы ожидания. Тишина стояла такая, что порой комдив тревожился: не отклонился ли куда батальон? В четыре ноль-ноль над высотой появились красные ракеты, и тут же на широком фронте застрекотали автоматы.

Противник не успел опомниться, как батальон ворвался в его боевые порядки. Командир дивизии не замедлил воспользоваться успехом. К рассвету укрепленная оборона была прорвана на всем фронте дивизии и полки перешли к преследованию врага.

Глава 37

Захватив позиции противника на его главном оборонительном рубеже, полк Горнового развивал успешное наступление. В первый день этой трудной зимней операции его подразделения, продвинувшись по глубокому снегу более чем на пятнадцать километров, освободили несколько населенных пунктов, в том числе железнодорожную станцию Перевозы. Станция, правда, небольшая, но все ее пути были забиты вагонами с боеприпасами, вооружением и другим военным имуществом. Там же были захвачены до десятка паровозов, находившихся под парами.