Через тернии к свету - [3]
— Конечно, волшебные, — хмыкнул волк, — Раз им под силу праздник украсть — тут без волшебства никак.
— А если они нас заколдуют? — в ужасе воскликнул свин, — Нужно что-то придумать, чтобы защититься.
— А что тут думать? — воскликнул волк, — Рвать в клочья — и все!
— Драпать надо, — прошептал кот. Но Химка не собирался так просто сдаваться.
— А давайте их просто попросим. Вдруг вернут?
— Ага, — рассмеялся волк, — держи карман шире.
Пока они переговаривались, решая, что делать, в яме под корягой показалось четыре пары блестящих глаз. Затем высунулись любопытные носы и не менее любопытные уши. Маленькие серые гномы внимательно слушали, о чем говорят звери. Как вдруг один из них выкатился на улицу, упал на снег и стал кататься по земле, держась руками за живот. На всю поляну раздавался его громкий смех.
— Ой, насмешили! Не могу — насмешили. Еда на еде едет и едой погоняет.
Остальные гномы тоже вышли из пещеры. Длинные, до колен, бороды, тряслись от смеха.
— Посмотрите, а у хомяка еще и дождик на шее, — пискнул один из гномов, и тоже упал, дрыгая ногами в воздухе.
— Я не хомяк, — возмущенно буркнул Химка, — Я морская свинка!
— Ага, а кот — это твой корабль? — продолжали смеяться гномы.
— Как вам не стыдно, — пожурил их Химка, — Украли у целого мира Новый год, а сами веселятся на всю катушку. Бессовестные негодяи!
— Верните сейчас же Новый год! — поддержал его Котофеич.
— А не то всех порву! — добавил волк.
Но гномы продолжали смеяться. И вдруг прямо на глазах у зверей кожа на их лицах стала розоветь. Бороды побелели, а колпачки на головах стали ярко-алого цвета.
— Глядите! — вскричал Химка, — Вы уже не серые.
Гномы остановились, посмотрели друг на дружку и радостно бросились обниматься.
— Ура! Мы стали нормальными, красивыми гномами!
— Еще бы — мы столько, сколько сегодня, за целую жизнь не смеялись. Спасибо вам!
— Значит, вы отдадите нам праздник? — обрадовался Химка. Но гномы покачали головой.
— Мы не можем, — сказали они, — Нам так понравилось. У нас никогда раньше не было Нового года.
— Но почему? — удивились звери. — Ко всем приходит, а к вам — нет?
— Дело в том, что каждый год Дед Мороз устает разносить подарки по всему миру и забывает о нашей пещере.
— Да-да, — возмущенно воскликнул один из гномов, — Ложится спать, а мы остаемся без подарков.
— И без настроения.
— Разве это справедливо?
— Но тогда целый мир останется без праздника, — воскликнул Химка, — И это тоже несправедливо.
— Что же делать? — переглянулись между собой гномы, — Мы тоже хотим, чтобы было весело.
— Знаю-знаю, — закричал свин, — Давайте напишем Деду Морозу письмо! Тогда он обязательно к вам придет!
— Непременно придет, — поддержал Котофеич, — Дед Мороз — он самый добрый.
— Я не умею писать, — сказал один гном.
— И я.
— И я.
— Мы все не умеем писать, — заявили гномы и почему-то покраснели.
«Наверное, от стыда», — подумал Химка, — «такие взрослые, а до сих пор не научились писать».
— Ничего страшного, — сказал он вслух, — Я попрошу одного из человеческих детишек написать письмо. Он каждый год так делает.
— А ты сможешь ему об этом сказать? — засомневался Котофеич, — Люди не понимают языка зверей.
— Поймут! — в один голос закричали гномы и захлопали в ладоши, — Мы ведь волшебники — мы сделаем так, что поймут.
На том и порешили.
Гномы вернули Новый год. Химка бережно взял его обеими лапками и не отпускал до тех пор, пока снова не очутился в большой комнате с камином. Там он положил праздник под елочку, и всем снова стало весело.
Веселушка захохотала. Паучок стал плести паутинку, звенящую радостными колокольчиками. А Химка со своим маленьким хозяином сели сочинять письмо Деду Морозу, в котором попросили подарков для всех — и для волшебных гномов, и для серого волка, и для кота Котофеича, и для мышиного семейства, и для паучка и даже для зеленой мухи Грет, которая продолжала храпеть за печкой.
Этот Новый год обещал стать необыкновенным.
Путь Единорога
— Бррр… как холодно, замерз, что шелудивый пес, — пробурчал Корбул, пристраивая свой немалый зад на узкой лавчонке возле Кьянти. Паренек нехотя передвинулся на самый край, потому что иначе рисковал быть сброшенным без малейшего сожаления на пыльный деревянный пол. И Корбул даже не подумал бы извиниться.
— Лето на дворе, — возразил Кьянти, — Какой может быть холод?
— Ну его к демонам, такое лето, — выругался Корбул, и тут же опасливо прикрыл ладонью рот. Вспоминать демонов было опасно. В последнее время Корбул не очень-то с ними ладил.
Лето действительно выдалось сырым и холодным. Целыми днями моросил дождь. Иногда в окрестные деревеньки врывался самый настоящий ураган, веселился всласть, оставляя от ветхих поселений одни лишь мокрые щепки.
Посевные поля напоминали болота, а крестьяне — сборища квакающих от голода лягушек. Все королевство жило впроголодь. За плесневелую краюху хлеба нередко просили целый золотой. Поэтому в таверне, обычно шумной и людной, сейчас было совсем мало народу. В углу еле слышно пиликал на своей растрескавшейся от сырости скрипке одинокий музыкант. Хозяин драл цены втридорога и подавал прокисшее пиво. Но никто не жаловался. Непонятно, где хозяин таверны доставал еду, но все-таки она у него была.
