Черепашки-ниндзя и Чародей Зеленого Острова - [30]
А помните ли вы как взывали к вам другие черепа? Вы же не только уклонились от обязанности выслушать грешного, кающегося Гиббо, но и не призвали его душу к молитве, но предавались беспокойству и раздражению. Так-так, вы все помните. Уже одним этим вы попрали важнейшие религиозные принципы и обычаи. Вы посмотрели свысока на собрата, вы раздраженно отвергли повод и призыв к самоуглублению и сосредоточению. Такому греху не было бы прощения, если бы в вашу пользу не говорили смягчающие обстоятельства.
Снова из глубоких недр раздалось чье-то знакомое пение, похожее на стройную молитву:
Гладь озерную расколов.
Ветер волны нагнал без числа.
И едва уловим
Запах редких цветов,—
Это поздняя осень пришла.
Блеск воды и горы синева
По душе мне в осенние дни.
Чтобы их описать,
Не найти мне слова.
Так отрадны для взора Они!
Листья желтые и плоды —
Лотос там, за песчаной косой.
И на ряске
Прозрачные капли воды,
И трава под жемчужиной росой.
А на отмели цапля стоит,
С нею день провели мы вдвоем.
Отвернулась,
Наверно, обиду таит,
Что я вдруг покидаю ее.
Наступила долгая пауза.
— Самообвинитель Донателло, — снова заговорил Будда, и теперь голос его звучал так холодно и пронзительно, как утренняя звезда в рассветном небе, — поскольку вы помогли одной из грешных, кающихся душ, не побоялись испить из лона смерти чистой живой воды и тем самым открыли доступ к полету кающейся Душе, освободив ее, вы, представляется мне теперь, уже вынесли сами себе приговор?
— Да, — ответил Дон тихо, — да.
— Мы полагаем все же, что приговор, который вы себе вынесли, вас осуждает и побуждает к добродетели и раскаянию за других терзающихся во мраке грешников?
— Да, — прошептал Дон.
Тогда Будда встал со своего престола и мягким движением простер руки.
— Я обращаюсь к вам, бодхисатвы! Вы все слышали. Вы знаете, что сталось с нашим братом Донателло. Такая судьба вам не чужда, не один из вас испытал ее на себе. Обвиняемый до сего часа не знал, или не имел сил по-настоящему поверить, что ему попущено было отпасть от друзей-черепах, уже отложивших свои живые черепашьи яйца, из которых вновь должна возродиться жизнь на Мертвой Земле, ради испытания. Ради испытания ему было отпущено сбиться с пути. Он долго упорствовал. Но под конец он уже не смог совершать над собой насилие и прятаться от страждущих душ. Он помог и освободил Душу паучихи.
Отчаяние — исход любой серьезной попытки постичь и оправдать человеческое бытие. Отчаяние — исход любой серьезной попытки вытерпеть жизнь и выполнить предъявленные ею требования, полагаясь на добродетель, на справедливость, на разум. По одну сторону этого отчаяния живут дети, по другую — пробужденные. Обвиняемый Донателло — уже не ребенок, но еще не до конца пробужденный. Он еще пребывает в глубине отчаяния. Ему предстоит совершить переход через отчаяние и таким образом пройти свое предназначение. Мы позволяем ему снова постичь смысл всего сущего и возвратить жизнь мертвым. Мы отдаем ему волшебный кристалл Будды!
Главный бодхисатва взял кристалл со лба Великого Будды, поднес его Дону, поцеловал его в щеку. Едва Донателло прикоснулся к кристаллу, едва ощутил его холодок, как ему припомнились в бесконечном множестве его непостижимые упущения в жизни. Он был готов тотчас бежать, плыть на пустынный берег, откладывать свои черепашьи яйца, наполненные добром, любовью и жизнью на этой мертвой земле, готов был совершать немыслимые подвиги, зарождать новые миры и вселенные из одного черепашьего яйца, из которого миллион лет назад возник и этот звездный мир.
Мягким движением бодхисатва похлопал его по плечу, заметив его смущение и глубокий стыд. И вот Дон уже слышал, как первоверховный Будда заговорил снова:
— Обвиняемый и самообвинитель Донателло, вы оправданы. Но вам следует еще знать, что брат, оправданный в процессе такого обязан вступить в число бодхисатв и жить их жизнью. Итак, брат Донателло, отвечай мне: готов ли ты в доказательство твоей веры усмирить свирепого пса?
Дон в испуге отпрянул:
— Нет, на это я неспособен,— вскричал он тоном самозащиты.
— Донателло! — громко воззвал Будда,— предостерегаем тебя, неистовый брат! Я начал с самых легких задач, для которых достаточно самой малой веры и любви. Каждая последующая задача будет все труднее и труднее. В руках у тебя волшебный кристалл. Отвечай: готов ли ты?
Донателло похолодел, дыхание его пресеклось.
Он вздохнул тяжело и ответил согласием.
На пустынном берегу Залива Смерти показалась опять голова Донателло. Взглянули на нее сидевшие в лодках бодхисатвы и не узнали. Не Донателло это был, а словно какой-то мертвец с застывшей улыбкой на губах. Все лицо у него было багрово- синее, а глаза будто бы вышли из орбит. Дон уже не дышал,— он как будто глотал в себя воздух.
— Где кристалл?
— Где же? — громко закричали сидящие в лодках Бодхисатвы.
— Будет! — отвечал могильным голосом Дон. И без чувств повалился на палубу корабля.
Бодхисатвы изо всех сил ухватились за веревку, к которой Донателло привязал под водой драгоценный кристалл. Потихоньку, осторожно, потянули они наверх. С великим нетерпением, с содроганием сердец.
