Череп Робеспьера - [4]
— Римские ночи, — буркнул мрачный и желающий неприятностей Савичев. — Каракалла был бы в восторге. Ох, Европа…
Сагит безучастно наблюдал за танцовщицей, исполнявшей танец живота прямо на столе с яствами, а Буссенар только белые зубы скалил.
— Вы все-таки пришли, — холодно приветствовала их госпожа Сансон в главной круглой зале, под заполненным народом балконом второго этажа, у накрытого зеленым сукном круглого стола.
— Явился непрошеным, — Савичев улыбнулся, поклонился всем телом, словно кол проглотивши, и ручку хозяйке поцеловал.
Сагит разглядывал ряд длинных прямых мечей со скругленными остриями, с рукоятями из кованого железа, в стеллаже полированного красного дерева на стене позади хозяйки.
— Замечательная коллекция, — произнес знакомый голос за спиной.
Сагит и Савичев оглянулись. Ла Пуассон улыбался новоприбывшим, сжав трость за спиной обеими ладонями.
— Славные орудия ремесла предков нашей замечательной хозяйки верно служили им, покуда те не перешли на гильотину. Вы не знали, господа? Отец и дед Жаннетт были палачами. Немало славных голов сняли они с плеч. Картуш, Луи Бурбон, Антуанетта, Дантон…
Жаннетт поморщилась. Савичев стал бледнее, чем был. Сагит только прищурился, размышляя, как ему убить этого болтуна — может, действительно осиновым колом, как Буссенар советовал? Арап боялся Ла Пуассона до потери чувств — Ла Пуассон обещал бедняге месть за предательство, и Сагит только угрозами и обещанием убить бывшего хозяина вынудил его идти с ними.
Жаннетт Сансон безразлично наблюдала за потерявшим дар речи Савичевым, хлопая сложенным веером по руке. Ла Пуассон сделал несколько шагов и взял ее под руку кончиками пальцев:
— Мы, пожалуй, начнем, дорогая, — мило улыбнулся он ей, что контрастировало с гримасой русского капитана. Однако вот какой пассаж. Девице таких кровей действительно уместно ходить под руку только с пиратом. Презренные ремесла, низкие люди… Савичев был уязвлен до глубины души. Но кроме себя винить было некого, девица с самого начала честно давала ему от ворот поворот.
Тем временем торг начинался. Внесли лот — огромное блюдо, чеканенное языкастыми демонами, часть морской добычи Ла Пуассона. На нем, посредине, серый угрюмый череп, отражавшийся в полированном серебре. Знакомый еще по Лейпцигу карлик-коротышка в золотых серьгах и с бородой косицей, нес блюдо над головой. Торжественно обошел с ним вокруг стола, а потом водрузил его в центр суконного поля.
Савичев уставился на череп, как на бомбу с тлеющим фитилем, а Сагит-то еще днем узнал от Буссенара, что собираются здесь продавать.
— Череп Робеспьера, господа! — крикнул карлик, взобравшись на стол рядом с блюдом. — Максимилиан Франсуа Мари Исидор де Робеспьер! Первая цена, скажем, тысяча наполеондоров! Кто даст больше, господа? Кто даст больше?!
Арап рассказал Сагиту, что кредитор мадемуазель Сансон объявил торг за череп Робеспьера — великого колдуна, казнившего прежнего франкского царя и многих других и даже тьму своих товарищей, пока знаменитый палач Сансон не отрубил голову ему самому. Очень многие хотели эту голову получить, но семья Сансонов до сих пор не показывала голову и считалось, что она потеряна. Однако теперь из-за долгов, нажитых во время долгой войны, внучка республиканского палача вынуждена была ее продать. Ла Пуассон несомненно хотел бы получить голову такого важного человека.
Сагит, прищурившись, смотрел на череп и думал. А Ла Пуассон с улыбкой и изящными поклонами перебивал любую предложенную веселящейся толпой цену. Жаннетт Сансон под руку с ним раздраженно закатывала глаза, когда цена удваивалась, а речь шла уже о совсем уж непомерных суммах. Целые возы золота, пухлые пачки ассигнаций.
Подавленный Савичев стоял одиноко на этом празднике мотовства, пил шампанское, не чувствуя вкуса. Таких денег и близко не водилось в его холостяцком хозяйстве, даже если продать подчистую убогую саратовскую деревеньку его старой матушки и холостяцкую квартирку в мещанском доме на Обводном канале. Он уже понял, что идея, которая привела его сюда — ввязаться в аукцион и выиграть его, — была крайне дурацкой. Думал только, покинуть ли ему сие злачное место неброско или всё же затеять напоследок скандал с битьем хрустальной посуды и бутылок этого самого «Клико» по целковому за бутылку.
Но Сагит еще даже не начал выполнять свой план. А у него уже давно созрела задумка. Сагит огляделся, вздохнул, плюнул под ноги, сделал два шага вперед, расталкивая напомаженных гостей с их блядями, посмотрел на удивленную Жаннетт Сансон и грохнул по столу так, что карлик подпрыгнул, а канделябры со свечами покачнулись. В мгновенно наступившей тишине Сагит громко произнес зазубренную со слов Буссенара фразу:
— А ишак-то краденый!
Это настолько диссонировало с предыдущими событиями, что никто даже не засмеялся.
Оказалось просто, как две лошади угнать.
— Что за чушь? — произнес после краткого искреннего удивления Ла Пуассон. — Мой татарский гость злоупотребляет моей слабостью к дикарям, населяющим края цивилизованного мира. Такие слова или доказывают, или смывают кровью. Боюсь, бедный дикарь ни слова не понял из того, что сказал, и не может отвечать вполне.
![Сказка о невинно оклеветанных гражданах](/storage/book-covers/3a/3ad57e0c4cd28b74e3e9c6296fc128ba124ea8c3.jpg)
Опубликовано в альманахе "Искусство революции" № 1, 2018. Взяли силы, науке неведомые, да перенесли дьяка Опричного Приказа в эпоху товарища Сталина.
![Цурюк](/storage/book-covers/07/07cd425caf2966c29b83f54e772f2585123669ab.jpg)
«Цурюк» — это роман-фантасмагория, первая попытка создания ведической литературы развлекательного жанра.При создании обложки использовалась тема, предложенная автором.
![Желтая пыль](/storage/book-covers/ff/ffb4531ecf76621a5e907fecd6c6fd223465f082.jpg)
«Желтая пыль» — душераздирающая исповедь подростка, подвергавшегося систематическому физическому и эмоциональному насилию.
![Ангелёны и другие](/storage/book-covers/53/5363c3ba81a7fb02166755e667ac22af7e1f5209.jpg)
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
![Ангелёны и другие. Сборник рассказов](/storage/book-covers/83/8357c4c6073b23238b03683d766acc43cbcfec16.jpg)
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
![Участь богов](/storage/book-covers/ca/ca2b68c339dbf9feb5c251f27365f759b2d5872f.jpg)
Более тысячи лет назад датский воин Стирбьорн Храбрый возглавлял поход против короля Харальда Синезубого. Именно поля сражений викингов хранят тайну местонахождения зубца преданности – последней части могущественного артефакта, известного как Трезубец Эдема. Два других зубца, страха и веры, уже в руках тамплиера-отступника Исайи, и если он соберет все части Трезубца, то станет непобедимым. Временное хрупкое перемирие между ассасинами и тамплиерами заключено, но будет ли этого достаточно, чтобы опередить врага? В любом случае действия Оуэна, Хавьера и остальных членов невероятного союза подростков навсегда изменят мир вечных противников…
![Цифрономикон](/storage/book-covers/69/6927b2c3ca980921de01f928fc8988dacd8a7a87.jpg)
Житель современного мегаполиса не может обойтись без многочисленных электронных гаджетов и постоянного контакта с Сетью. Планшеты, смартфоны, твиттер и инстаграмм незаметно стали непременными атрибутами современного человека. Но что если мобильный телефон – не просто средство связи, а вместилище погибших душ? Если цифровой фотоаппарат фиксирует будущее, а студийная видеокамера накладывает на героя репортажа черную метку смерти? И куда может завести GPS-навигатор, управляемый не заложенной в память программой, а чем-то потусторонним?Сборник российско-казахстанской техногенной мистики, идея которого родилась на Первом конгрессе футурологов и фантастов «Байконур» (Астана, 2012), предлагает читателям задуматься о месте технических чудес в жизни человечества.
![Охота на слово](/storage/book-covers/fc/fcee2f2ee7819eab36aa5691889140196d9955d2.jpg)
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
![Бородино](/storage/book-covers/dc/dc181b34e0fad9e6df392cc5e1c277bc81ec24b5.jpg)
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
![Ничей отряд](/storage/book-covers/0b/0be19f315a7aafe99a6373e714b36621ace2cb2b.jpg)
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.