Череп под кожей - [29]

Кларисса плыла впереди, размахивая руками, и делилась со слушателями сведениями, точность которых вызывала сомнения. Айво задерживался у каждого экспоната, когда ему позволяли, и почти ничего не говорил. Роума тащилась сзади с отсутствием всякого интереса на лице и время от времени выдавала едкие комментарии о страданиях бедных и их эксплуатации богатыми, привилегированное положение которых воспевалось в этих предметах искусства. Корделия понимала ее чувства. Сестра Магдалена, преподававшая историю девятнадцатого века в монастыре, не разделяла убеждения других сестер в том, что людям добродетельным надлежит отказаться не только от мирских радостей, но и от чужих печалей. Она как раз пыталась воспитать социальную сознательность в ученицах, наделенных привилегиями. Вспоминая эту матрону с лицом, похожим на пудинг, в окружении некрасивых и вечно недовольных воспитанниц, Корделия всегда думала об изнуренной швее с усталыми глазами, работавшей по восемнадцать часов в сутки; детях, засыпавших у ткацких станков; мастерицах, которые, сгорбившись над бобинами, плели кружево, и о чадивших кварталах Ист-Энда.

Корделию заинтересовали некоторые экспонаты из коллекции картин Эмброуза, но этот интерес был далек от восхищения. В полотнах было представлено все, что отталкивало ее в викторианском искусстве: сдерживаемый эротизм, излишний натурализм, не имевший ничего общего с естественностью, безвкусные анекдотичные изображения и обесцененная религиозность. Но по одной работе Сикерта и Уистлера Эмброуз тоже заимел. Когда они проходили по галерее, Роума сказала:

– В моей комнате висит картина Уильяма Дайса «Собирающие ракушки». Неплохо, даже хорошо. Группа дам в кринолинах изучает находки на пляже в графстве Кент. Но что перед нами в действительности? Компания пресыщенных, разодетых, скучающих и сексуально неудовлетворенных дамочек из высшего общества, которым нечем заняться, кроме как собирать ракушки, делать из них бесполезные коробочки для драгоценностей, рисовать безвкусные акварели, развлекать джентльменов после ужина игрой на фортепиано и всю жизнь ждать мужчину, который даст тебе статус и смысл жизни.

Именно когда они с Роумой стояли перед полотном Холмана Ханта и не находили, что сказать друг другу, к ним подошел Эмброуз.

– Вероятно, не лучшая его работа. Люди Викторианской эпохи, быть может, и зарабатывали деньги на сатанинских мельницах[16], но страстно тянулись к красоте. Трагичнее всего было то, что они в отличие от нас не слишком хорошо понимали, насколько далеки от нее.

Экскурсия почти подошла к концу. Кларисса провела их по вымощенному плиткой проходу в кабинет Эмброуза. Очевидно, там и находилась обещанная комната ужасов.

Эта комната была меньше других помещений в замке, ее окна выходили на газон, разбитый у восточного входа. На одной стене разместилась коллекция «висельной литературы» Викторианской эпохи – грубо напечатанные иллюстрированные плакаты, которые продавались зрителям после громкого суда или казни. Казалось, Роуму они заинтересовали больше всего. Убийцы, необычайно стройные и элегантные, сидели, записывая последние признания под высоко расположенными решетками в камерах смертников, или же слушали последние проповеди в часовне при Ньюгейтской тюрьме на фоне еще пустых гробов, или свисали из петель, а облаченный в рясу священник стоял рядом с Библией в руках. Корделии не нравилась висельная тема, она прошла вперед и присоединилась к Эмброузу и Айво, которые изучали полку со стаффордширскими статуэтками. Эмброуз отметил свои любимые.

– Познакомьтесь с моими печально известными убийцами мужского и женского пола. Вот эта парочка – пресловутые Мари и Фредерик Мэннинг, которых повесили в ноябре 1847 года в тюрьме Хорсмонгерс-лейн перед бушующей пятидесятитысячной толпой. Чарлз Диккенс наблюдал за казнью, а потом написал, что поведение толпы было настолько неадекватным, что он подумал, будто попал в город дьяволов. Мария облачилась в черный атлас, но ее выбор нисколько не повлиял на дальнейшую популярность подобной одежды. Джентльмен в охотничьей куртке – Уильям Кордер, который прицеливается в бедную Марию Мартен. Обратите внимание на красный сарай на заднем плане. Возможно, убийство сошло бы ему с рук, если бы ее мать не твердила постоянно, что мечтает похоронить там свою дочь. Его повесили в Бери-Сент-Эдмунде в 1828 году опять же перед большой и благодарной аудиторией. Леди рядом с ним, в шляпке и с черной сумкой, зовут Кейт Уэбстер. В сумке лежит голова ее любовницы, которую она забила до смерти, разрезала на куски и сварила в кухонном котле. Говорят, она ходила по местным магазинам, предлагая дешевый смалец. По слухам, ее казнили в июле 1879 года.

Покидая помещение, они остановились у двух элегантных витрин из розового дерева по обе стороны от двери. В той, что была слева, располагалась целая коллекция мелких предметов. Все они были аккуратно подписаны. Кукла и набор для игры в марблс с маленькими цветными шариками – и то и другое принадлежало королеве в детстве. Веер, старые рождественские открытки, пузырьки для духов из хрусталя с серебряным напылением и эмалью и множество маленьких серебряных предметов – крючки для корсетов, цепочки на пояс, молитвослов и держатель для цветов. Но их внимание привлекла правая витрина. Там находились менее приятные реликвии, словно это было продолжением музея преступлений Эмброуза. Он пояснил: