Череп на рукаве - [118]

Она оказалась права. Радость ребят от моего благополучного возвращения быстро погасла – стоило мне сказать, что Прохазку мы, судя по всему, больше никогда уже не увидим. Вдобавок за мной пришли. Очень быстро. Те самые, знакомые уже мордовороты.

Мне без лишних слов заломили руки за спину и поволокли куда-то в глубь леса. Охранники злобно пыхтели, но на предложение самого, наверное, осторожного из них сковать мне ноги ответили пренебрежительным ворчанием. Мол, и так сойдёт. Пусть сам топает. Никуда не денется. Отсюда ещё никто не девался.

Не могу сказать, что при этих словах я испытал немедленное и горячее желание умереть за обожаемого монарха.

От прикрытых дёрном бункеров и блиндажей дальше в заросли вела достаточно широкая, утоптанная тропинка. Ею часто пользовались. Ветви по краям обломаны. Тропинка нырнула в узкую ложбину, густо заросший овраг между двумя холмами. Впереди, в густо заросшем вьющимися растениями склоне я увидел серую бетонную арку входа в подземелье. Ещё один бункер?

Из темноты потянуло резким знакомым запахом, И в тот же миг я всё понял. Надо было рвануться в то самое мгновение, но я промедлил. Наверное, я всё-таки не до конца мог поверить, что люди способны на такое.

Мы вошли. От входа тянулась узкая дорожка из стандартных пластиковых плит. Внутри оказалось нечто вроде пещеры, обширная каверна, потолок укреплён арочными фермами. Дальний конец пещеры терялся далеко-далеко в темноте, цепочка огней тянулась вглубь на сотни метров. Внизу, в полумраке, метрах в пяти под нами, что-то негромко плюхало и булькало, квакало и шипело самым что ни на есть мерзким шёпотом.

И знакомый, незабываемый «аромат» слизистой реки так и ударил в ноздри. Я заставил себя взглянуть вниз, и меня чуть не вырвало. Хотя вроде бы на истерическую барышню я никак не походил.

– Ведите его сюда! – раздался резкий голос Дарианы.

Они стояли впереди, тесно сгрудившись под фонарём в поржавевшей обрешётке. Дариана Дарк, Кривошеев, двое, которых я окрестил «тигром» и «тигрицей», и кто-то пятый, кто – я сперва не понял. От их ног начиналась узкая лесенка, ведущая вниз. Нигде никаких решёток, никаких защитных сеток. Только невысокие перильца.

Мне стоило большого труда идти самому. Хорошо быть храбрым и стойким, но тело, увы, слишком примитивная машина. Липополисахарид – и у тебя лихорадка, старая добрая ацетилсалициловая кислота – и температура падает. Гормоны синтезируются вне твоего контроля, если, конечно, ты не йог. Они-то, проклятые гормоны, едва не обратили меня в бессильно обвисшую на руках конвоиров тряпку.

Дариана терпеливо постукивала по высокому ботинку стеком. Таким же точно стеком, какой носят имперские офицеры с парадной формой, только без черно-желто-красного темляка.

Легендарный командир Шестой интернациональной носит стек? Любопытные аналогии...

Меня поставили перед Дарианой и её приближёнными. Только теперь я рассмотрел лицо пятого в их группе. И вновь не удивился. Коготок увяз – всей птичке пропасть.

– Здравствуй, Даля. Ну вот... хоть перед смертью свиделись.

Она смотрела мне в глаза. Изменилась. Похудела. Глаза ввалились. Красные. Она плакала? Уж не обо мне ли?.. Но зачем эта сумасшедшая Дариана притащила Далю сюда?.. Что за мелодраматические сцены? Хотя кто их знает, в этих интербригадах всё с надрывом, всё как на сцене... «Умирать надо красиво» – их лозунг, хотя красиво умереть вообще невозможно.

– Здравствуй, Рус... я хотела сказать спасибо, тогда, на Сильвании... это же ты был?

Врать, смотря в эти глаза? За миг до того, как меня столкнут в ждущий «реактор»? Какая теперь разница? Скажи ей правду. Тебе ничего так не хочется, кроме одного – чтобы Далька никогда не думала о тебе как о враге. Предателе без совести и чести. Тебе очень хочется оправдаться перед ней, верно?

«Не перед людьми, перед собой будь чист», – сказал когда-то Толстой [14]. И я качаю головой, потому что люди, стоящие рядом с Далькой, на самом деле могут работать на Империю.

– Нет, Даля. Я не освобождал пленных. Я преследовал их. Нескольких... убил. Хотя стрелял по конечностям. – Я намеренно перехожу на имперский. И вижу, как её плечи опускаются и начинают вздрагивать. Далька стаскивает чёрный берет и закрывает им лицо.

Я хочу, чтобы моё сердце просто и без затей разорвалось бы в этот момент.

Кривошеев делает шаг ко мне и крепко берёт за локоть.

– Мне будет очень больно, Руслан. Но у нас нет выхода. Процесс должен идти. Дариана дала тебе последний шанс. Точнее, тебе и ей, – кивок в сторону Дальки. – Нам всё равно, кого отправить на переработку. Первый солдат, Прохазка, кажется? – на его месте мог оказаться любой. Теперь – твоя очередь. Псы нуждаются в крови. Они должны знать, кто враг.

– И как же они распознают? Как отличат? – Голос мой дрожит, несмотря на все усилия.

– А это, друг мой, уже совершенно не твоего ума дело, – резко говорит «тигр».

– Последнее желание приговорённого к смерти принято было исполнять даже в застенках инквизиции, – напыщенно говорю я. – Неужели те, кто борется с Империей, окажутся бесчеловечней Торквемады?

– Слова, слова, пустые слова, – нетерпеливо бросает «тигрица». – Кончайте с ним, Дариана. У нас очень много дел.