Чердаклы - [39]
На ближайшей к Павлову тарелке намалевано белой краской: Гриша, не улетай! Какой, на хер, Гриша, с раздражением думает Павлов, но тут же убирает раздражение с лица – его окружают репортеры. Сотни фотообъективов наставлены на него, телевизионщики поднимают над головами камеры и суют микрофоны ему прямо в лицо. Он чуть отстраняется и с беспокойством оглядывается, ища глазами пресс-секретаря – ему нужно подтверждение, что он выглядит на все сто. Нужно казаться решительным, этаким отчаянным хлопцем, но в то же время мудрым и спокойным отцом нации современного типа – простым и сильным парнем, таким, какой вам нужен. Пресс-секретарь из-за толпы показывает ему большой палец: все о’кей! Павлов вертит в руках бутылку кока-колы, в горле пересохло, ему нужно сделать глоток, но он спохватывается: это не патриотично, надо было взять квас или пиво «Жигулевское», о чем только думает этот долбак, он снова сердито поворачивается к пресс-секретарю, но сказать ничего не может. Отбрасывает бутылку, подбоченивается. Какой великий момент! Исторический! Они летят утюжить Америку. Мы поставим их гаком! Так он сформулировал боевую задачу. Он уже видит на месте Нью-Йорка горы щебня, бетонного крошева и искореженной арматуры. И легкий дымок над Манхэттеном. Всех, фак, газнесу к чегтовой матеги! Ха-ха-ха. После этого они меня не избегут?..
Но репортерам он ничего не говорит – никаких интегвью, все будет сказано после экспедиции! У тебя есть что-нибудь в Бони? – спрашивает он у Рюрикова, когда репортеров прогоняют и они остаются вдвоем. Чего? – испуганно отзывается Рюриков. Запретить бы к чертовой матери употребление всех этих умных слов, думает Фридрих, кажется, кто-то такое уже предлагал. Бут? Гучков? Миша повторяет вопрос: у тебя есть что-нибудь в Банк оф Нью-Йогк? Нет? Ну и славно! Пгикинь, говорит он, Курилы не надо будет продавать, а? Ничего не надо продавать! И все, что нам надо, возьмем без усилий. Вот, например, Гавайи. Нужны нам Гавайи? Нужны нам Мальдивы? Тринидад и Тобаго? Сейшельские острова?..
Если говорить о приоритетах, произносит тоскливо Рюриков, я спрашивал у Старика, он сказал: совсем не обязательно нам лететь самим, ведь по Внутренним правилам… Не ссы, дружище, мы им вставим пистон в анальное отвегстие и тут же вывесим наш Мемогандум – представляешь, какой поднимется шум!
К ним подходит молодой и весьма представительный генерал ВВС. Выглядит он бесподобно. На нем василькового цвета мундир с морковными отворотами и золотыми галунами. Товарищ верховный главнокомандующий! – лихо рапортует он, – летная дивизия № 987654321 Армагеддон к выполнению боевого задания готова! Вольно, лениво бросает Павлов, ага, а я тут у вас сейчас не главнокомандующий, а командиг дивизии. Так? Так. Ну, генегал, последнее напутствие, что ли? Генерал кивает и начинает излагать кое-какие детали.
На ручное управление переходить не рекомендую, говорит красавец-генерал, ну, может, в самом крайнем случае. В каком кгайнем? – вскидывается Павлов. Ой, не будет никакого крайнего, машет руками генерал, извините, хе-хе-хе, в общем, в управление не лезьте – и все будет ништяк! Главное – не нервничать и помнить, что наши летательные аппараты абсолютно неуязвимы. Непосредственно в боевых действиях ваше участие не предусмотрено, вы сможете следить за ходом атаки со стороны и, конечно, корректировать действия наступающих, если в этом будет особая необходимость. Но, думаю, такой необходимости не будет. Он козыряет и уходит. Все сказанное генералом Мише кажется вполне разумным.
Павлов с нетерпением дожидается, пока на ратный подвиг их благословит митрополит с группой молодых диаконов; легко, пружинящей, почти юношеской иноходью он взлетает по ступенькам трапа, решительно входит, осматривается, устраивается в гнезде перед светящимся шаром. Он бодр и уверен в себе.
На самом деле он не любит технику, все эти средства стремительного передвижения в пространстве, особенно по воде или в воздухе, ему нехорошо бывает в скоростном лифте. На эту авантюру решился только потому, что ему гарантировали полную безопасность. Вспомнилось вдруг, как ни странно, он любил пускать бумажные кораблики и самолетики в детстве.
Маленький мальчик на лифте катался. Все хорошо. Только трос оборвался…
Начинаем обряд прикосновений, – доносится снизу чей-то механический голос. – Стартовая позиция устойчивая. Контакт! Есть контакт! От волнения у Павлова перед глазами появляются картинки из какого-то дешевого сериала. Громадная розовая крыса набрасывается на девочку в белом платье и вонзает в нее свои клыки…
Прикосновение первое! Контакт нормальный!
Павлов пытается сосредоточиться, но слышит в наушниках посторонние звуки. Детский плач. Вздохи. Шорохи. Вкрадчивое рычание. Что за ерунда? Все непонятное и неизведанное выводит его из себя. Он начинает испытывать беспокойство.
Прикосновение третье!
…Она высосет девочке мозг, но та не умрет и даже не потеряет сознание. И не будет страха в ее глазах. Она будет видеть своего мучителя, чувствовать его клыки. Она с готовностью примет мучения. В голове ее будет пусто, она ничего не будет знать и помнить. Она никогда никого больше не узнает. И не вспомнит. Она не вспомнит даже, почему она здесь…
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.