Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились - [23]

Разница в подходе к операции, связанной с вторжением через Ла-Манш, обнаружилась во время визита Молотова в Лондон и Вашингтон по вопросу открытия второго фронта. Для того чтобы получить полное представление о том, что там происходило, читателю потребуется перевернуть еще несколько страниц. Здесь же будет вполне достаточно отметить, что во время первой остановки Молотова в Лондоне (с 21 по 26 мая), еще до поездки в Вашингтон, Черчилль держался предельно настороженно. Он уклонялся от прямых и точных ответов на настойчивые вопросы Молотова, кто – Соединенные Штаты или Британия – и когда начнет наступление с запада на Германию. А вот когда Молотов прибыл в Вашингтон, президент повел себя иначе и несколько раз в разговоре с Молотовым подчеркнул, что предполагает открыть второй фронт в 1942 году. По возвращении Молотова в Лондон из Вашингтона Черчилль, старательно поддерживая у Молотова впечатление, что вторжение через Ла-Манш начнется, вероятно, даже в 1942 году, тем временем вручил ему меморандум, в котором объяснялось, что по понятным причинам британское правительство не может давать такого рода обещаний.

28 мая, информируя Рузвельта о ходе обсуждения военных проблем с Молотовым, Черчилль многозначительно сказал: «Мы никогда не должны отказываться от „Джимнаст“ (операция по завоеванию Французской Северной Африки), и, если потребуется, все должно быть направлено на выполнение этой операции».

Ко времени возвращения Молотова в Москву британское правительство оговорило условия, которые, по его мнению, должны были быть выполнены прежде, чем будет предпринята какая-либо операция по вторжению через Канал. 11 июня на совещании военного кабинета Черчилль высказался в том смысле, что любая попытка высадки на континент, предпринятая в 1942 году, зависит от двух моментов: нет оснований для высадки во Франции, если не преследуется цель остаться там, и не стоит даже пытаться предпринимать какие-либо действия, если немцы не будут деморализованы собственными неудачами на русском фронте. Военный кабинет согласился с этим мнением. Оценивая тот факт, что кое-кто во главе с Маршаллом помешан на идее любой ценой высадиться на континенте в 1942 году, чтобы облегчить положение русских и подготовить основное вторжение 1943 года, Черчилль понимал неотложность очередной поездки в Вашингтон, чтобы со всей определенностью выразить там свое несогласие по данному вопросу. Он считал, что, если ему не удастся уговорить американцев, рухнет англо-американский военный союз. Премьер-министр понимал, что для того, чтобы добиться своего, ему придется предложить какой-то проект, согласно которому объединенные силы Америки и Британии выступят против Германии в 1942 году. Черчилль, естественно, имел в виду операцию в Северной Африке.

Премьер-министр провел несколько дней (с 19 по 25 июня) в разговорах в Гайд-парке, и Вашингтон сдался под напором его красноречия. Черчилль приложил все силы, чтобы убедить Рузвельта в том, что не чрезмерный страх, или предубеждение, или какой-то прогноз привели его коллег к этому решению, а тщательно проведенный военный расчет. Он уверенно заявил, что в его штабе нет ни одного человека, который бы считал, что высадка в северо-западном направлении в 1942 году может оказаться успешной. В настоящий момент немцы укрепили свои позиции, и он (Черчилль) не собирается посылать войска в очередной Дюнкерк.

Маршалл с гневно кричащим за его спиной Стимсоном упорно настаивали на своем. Маршалл, в отличие от Черчилля, не был уверен, что русским удастся продержаться без посторонней помощи в 1942 году. По поводу этого свидетельствовало активное наступление немцев в Крыму, оккупация Харьковской области, уверенное продвижение на Кавказ; а еще дальше, на севере, захватив Курскую область, немцы сосредоточили значительные силы для наступления на Сталинград. Даже если русским удастся сохранить линию обороны, Маршалл опасался, что немцы настолько укрепили свои силы и смогли продвинуться так далеко на восток, что умудрились сэкономить значительные резервы для того, чтобы позже направить свой удар против Запада. Относительно предложенной альтернативы, связанной с отправкой экспедиции в Северную Африку в 1942 году у Маршалла были определенные сомнения; он опасался, что этот план негативно отзовется на более поздней операции, связанной с вторжением во Францию.

Британцы были категорически против проведения любых операций через Ла-Манш в 1942 году и всячески оттягивали решение вопроса о наступлении в 1943 году до тех пор, пока не смогут предложить план, устраивающий обе стороны. В конце крайне эмоционального, длившегося целый день спора в Белом доме (21 июня) было достигнуто соглашение, что до 1 сентября американская сторона будет активно заниматься подготовкой операции «Болеро»; одновременно, в зависимости от ситуации, будет принято решение о необходимости проведения наступления через Ла-Манш.

Для Ливии это была страшная неделя. Пока шли переговоры, было получено известие, что Тобрук капитулировал, освободив, таким образом, путь Германии для завоевания всей области Суэцкого канала. Теперь немцы двигались с такой скоростью, что под их напором оставшаяся часть британской армии могла быть или уничтожена, или ей пришлось бы отступать, поставив под удар всю территорию вплоть до Индии. Вероятность такого исхода оказала влияние на переброску военных частей и оборудования, что, в свою очередь, отразилось на вопросе относительно возможных попыток вторжения в 1942 году. Еще до падения Тобрука американцы предлагали отправить туда 2-ю танковую дивизию, которая должна была принять участие в защите Ливии, в том случае, если Британия возьмет на себя транспортировку. После падения Тобрука Британия просила как можно скорее направить туда дивизию, кроме того, предложив направить корабли, «Королеву Мэри» и «Королеву Елизавету», для переброски американских частей в Англию. Чтобы не допустить срыва операции «Болеро», американцы настаивали на том, чтобы Британия направила в Ливию свою собственную дивизию, и, чтобы заставить ее сделать это, дали обещание обеспечить британскую армию на Среднем Востоке значительным количеством танков, самоходных артиллерийских установок и других видов вооружения. Ситуация, таким образом, была спасена, но операции по высадке на континент был нанесен серьезный ущерб. Это повергло американцев в крайнее уныние.