Чемпион тюремного ринга - [4]

– Каждой твари – по харе, – остроумно прокомментировал Якушенко.

Затем спецназовцы просочились в строение и на втором этаже взяли гостей тепленькими. Оба в халатах, разомлевшие после душной парной, возлежали на лежанках и разминались пенными напитками. Иностранный инспектор оказался мясист и несговорчив. Откуда столько прыти в заплывших телесах?

Он оттолкнул Беженцева и бросился к лестнице. Антон успел выставить ногу. Лестница оказалась крута. Грузное тело катилось по ней, ломая перила. Антон прыгнул за ним, оседлал у подножия, чтобы выбить дух из строптивого иностранца.

– Остановись, боец, – мрачно заметил сверху Илья. – Не надо делать то, что ты уже сотворил.

Голова иноземца была вывернута самым противоестественным образом, изо рта свешивался синий язык, весь в пупырышках. Разведчикам пришлось довольствоваться украинским полковником.

– А что? – рассудительно заметил Якушенко. – Тоже неплохо. Реальный полковник, да еще из управления разведки. Прикиньте, сколько он всего знает.

Полковник Мартыненко еще не отошел от шока, поэтому сопротивления не оказывал. Ему дали возможность одеться, предупредили о расплате за глупость. Совету украинский герой не внял. Сперва он вроде вел себя смирно, а когда его выгрузили из окна в задний двор, попытался дать деру и позвать на помощь.

Опасность была реальна. Село наводнили украинские военнослужащие.

Полковника успокоили, надавали по сусалам, захомутали, заткнули рот и приказали ползти к забору со связанными руками. Сперва все шло неплохо, но, видимо, после ухода разведчиков в баню кто-то наведался. Над селом взревела сирена, вспыхнули прожектора, установленные на вершинах возвышенностей. До этого укропы, видимо, экономили электричество. Населенный пункт огласился лязгом и гамом.

На этот раз им не дали уйти из поля зрения. Бэтээры с пехотой выезжали из леса, прожектора слепили глаза. Группа разведчиков бежала в стороне от дороги, направляясь к дальнему лесу. Связанного полковника гнали пинками – он делал вид, что немеют ноги.

Украинцы обнаружили брошенный «УАЗ». Бронетранспортеры остановились, прожектора ощупывали пространство, заросшее травами.

– Ложись! – прохрипел Ткач, схватил за шиворот ковыляющего полковника и швырнул его на землю.

Остальные попадали в стороне. Вскоре над ними уже барражировали лучи прожекторов, цеплялись друг за дружку, разбегались, ощупывали неровности земли. Спецназовцы лежали неподвижно, изображали невнятные бугорки на местности. Возня полковника пресекалась элементарно – ребром ладони по загривку.

Ситуация складывалась неприятная. Сомнительно, что укропов сразила куриная слепота. Еще немного, и разведчиков заметят. Подвергнут обстрелу. Бэтээры понесутся по дороге и отрежут спецназ от дальнего леса, в котором, по идее, находятся свои.

В тылу урчали двигатели на холостом ходу, пехота спрыгивала с брони. Офицер что-то кричал в рацию. Двигаться дальше противник, похоже, боялся.

Бойцы терпеливо выжидали, вжавшись в землю. Лучи прожектора еще не покинули квадрат, шныряли по земле и по воздуху.

«Выявят и расстреляют, – тоскливо думал Илья. – И плевать им, что вместе с нами завалят целого полковника из управления разведки. Для них он предпочтительнее мертвый, нежели взятый в плен».

Он лежал в неудобной позе. Затекла нога. Илья подтянул ее под себя, пошевелил пальцами. Автомат был заброшен за спину, клык затвора впивался в нее.

Закряхтел полковник ВСУ, лежащий рядом. Илья нащупал нож в чехле. В принципе, господин Мартыненко предупрежден, да и не враг он своему здоровью. Полковник был в меру упитан – отъелся на киевских харчах. Но форму худо-бедно поддерживал, внешность имел представительную. Он снова сопел, как-то судорожно ерзал, хотя попыток к бегству не предпринимал. Сейчас они смотрелись бы странно. Никто не будет разбираться, что за фрукт бежит по полю.

– Эй, заклинатели божьих коровок, вы как? – прошипел он.

– Чего-то я приуныл, – скупо отозвался Якушенко, высовывая нос из-под вороха маскировочного одеяния.

– Экзистенциальная тоска у товарища, – заявил Беженцев. – Он сегодня в положении.

– В каком? – не понял Якушенко.

– В интересном.

– Да иди ты, – буркнул Серега. – Слушай, командир, может, рванем? Прожектор уйдет, встаем и чешем. Наши поймут. Ты же доложил, где мы находимся, да? Прикроют огнем. Нам пробежать всего-то метров шестьсот.

– Я извиняюсь, Сережа. – Беженцев перешел на одесский «прононс». – Вы хотели бы получить удовольствие от ситуации?

– И помни, боец, сегодня ты крут, а завтра ты труп, – добавил Илья.

Он лихорадочно думал. Идея бежать в полный рост откровенно бездарна. Передвигаться можно лишь ползком, рискуя в любой момент быть замеченными. Да и хохлы не будут ждать, пока они проползут эти шестьсот метров. Офицер дождется приказа начальства и отдаст команду. Пехота двинется по полю, бэтээры – по дороге. Никто не знает, чем это кончится.

Лучи прожекторов тем временем переместились на южную сторону дороги.

– Ползем! – скомандовал Ткач и схватил полковника за шиворот.

Тот ерзал, издавал странные звуки, природа которых стала ясна чуть позднее. Он отплевывал перегрызенный скотч.