Чемпион тюремного ринга - [2]

– Это корректировщик, люди! – заорал мужчина, наверняка знакомый с особенностями ведения артиллерийского огня. – Эта падла наводила пушки хохлов на наше село!

Эти слова получили горячий отклик. Люди негодующе взревели. Несколько человек, находившихся на поле, пустились в погоню. Кто-то подобрал жердину, размахивал ею. Двое бросились в обход. Они прекрасно знали, куда выходит ложбина. Беглец сообразил, что ему светит, выбрался из оврага, побежал прямиком через поле к лесу, синеющему за ним. Но тот был далеко, а сельчан подгоняла праведная ярость. С обочины дороги съехала «Нива», запрыгала по кочкам.

Селяне догнали беглеца метрах в пятистах от дороги. Этот субъект не был мастером по бегу с препятствиями, запыхался, скулил от отчаяния. Ноги его заплелись в борозде, он упал, разбил нос, кряхтел, возясь в ботве, полз на коленях. «Нива» с ревом подлетела к нему и затормозила. Он вскочил, начал метаться, охваченный страхом.

Из машины выпрыгнул водитель с монтировкой, пожилой, обуянный бешенством. Сзади подбегали мужики и пара растрепанных женщин. Наводчик кинулся в узкий просвет между ними, используя последнюю надежду уйти от самосуда. Водитель «Нивы» швырнул монтировку. Она ударила беглеца по спине. Мужчина вскричал от боли, покатился, а когда поднялся, вокруг него уже сжималось кольцо из разъяренных сельчан. Он защищался руками, дрожал, глаза шныряли. Невысокий, сутулый, нескладный, с блестящими от пота залысинами.

– Хлопцы, вы чего, – блеял он, старательно заикаясь, – вы ж не так поняли…

– Греби меня семеро! – изумленно воскликнул мужик с жердиной. – Да это же Леська Свинарь! Что, падла, вот и посетил родное село? Давненько тебя тут не видели! Мужики, узнаете Леську? А мы уже забыли про этого муделя!

– Хлопцы, вы неправильно поняли, – бубнил наводчик, отчаянно моргая.

Он втягивал голову в плечи, руки тряслись.

– Я ничего не делал, просто мимо проходил.

– Мимо, говоришь, проходил? – процедил мужик. – А это что у тебя? – Он схватил Свинаря за шиворот, выудил из внутреннего кармана задрипанной курточки портативную рацию, которую тот забыл выбросить. – В радионяню играешь, сука? – Дядька с размаха ударил рацией по зубам наводчика.

Тот заскулил, выплевывая кровь, начал что-то бормотать в свое оправдание. Его узнали, и это не прибавило людям добрых чувств по отношению к нему.

Алексей Свинарь, скользкая и неприятная персона, несколько лет заведовал в Рудном продуктовым магазином. Он проворовался, отсидел не много, всего полтора года, воспользовался связями, вернулся, с подачи вышестоящего начальства заделался старшим рыбинспектором, но и на этом поприще долго не продержался. Глава местной администрации пинком спровадил Лешку с крыльца, когда тот пытался его подкупить.

В один прекрасный день обозленный Свинарь пропал, съехал из дома. Семьи у него не было. Кто-то сказывал, что он вроде записался в украинскую армию, чтобы мстить своим бывшим землякам.

– Ты мужа моего убил, сволочь! – запричитала женщина средних лет с вытянутым рыбьим лицом.

Ее волосы обгорели, в глазах металось безумие. Она прыгнула дикой кошкой, отвесила предателю затрещину. Свинарь от страха перестал соображать, оттолкнул женщину, попятился. Та упала, подвернула ногу, закричала от боли. Возможно, его и пощадили бы, но этот инцидент стал последней каплей.

На наводчика в ярости набросилась толпа. Мужчины, женщины, подростки повалили его на землю и стали бить ногами. Мелькала монтировка, поднималась и опускалась жердина. Свинарь извивался, умолял о пощаде. Но люди уже входили в раж, мстили за разрушенное жилище, за погибших и пострадавших! Ярость туманила рассудок. Трещали и ломались кости. Движения наводчика замедлялись, глаза подергивались туманом. Кровавая пена пошла изо рта.

– Эй, не убивайте его! – спохватился кто-то. – Это же наводчик, он знает, кто стрелял и откуда! Убьете – хрен что расскажет! А завтра укропы опять раструбят по всей Европе, что пьяные ополченцы снова обстреляли мирное село на своей территории!

Народ опомнился, стал оттаскивать разгулявшегося мужика с жердиной. А тот старательно трудился в полном исступлении, колотил неподвижное туловище так, словно выбивал из него пыль. Его насилу оттащили, швырнули в траву.

Свинарь уже отмучился. Он несколько раз вздрогнул, поскреб ногтями землю и затих.

– Да ладно, черт с ним, собаке – собачья смерть. – Шофер с монтировкой плюнул на мертвеца и отвернулся.

Потрясенные, еще не пришедшие в себя люди неприкаянно блуждали по полю. Над селом разгоралось зарево. Попытки людей самостоятельно тушить огонь большей частью не удавались.

С востока уже приближалась колонна машин с горящими проблесковыми маячками. Ехали спасатели, пожарные, медики. С севера тоже шла подмога. Из Мазино спешила техника ополченцев, крайне озабоченных взрывами, грохотавшими в соседнем селе.

Этот внезапный ночной удар по мирному населенному пункту не мог не навести на размышления командиров ополчения. Не зреет ли очередная медийная провокация со стороны киевской хунты?

А в двадцати верстах севернее Рудного у людей в эту ночь были другие проблемы. Машина сломалась на самом интересном месте, когда до своих позиций оставалось лишь поле перейти, вернее переехать. А вот теперь ополченцам предстояло переползти его, учитывая тот факт, что на западе за их спинами разразилась стрельба. Выехать к своим можно было только по этой дороге. И вдруг такой конфуз!