Чемпион - [48]

Гульбаршин сама не заметила, как вскочила с пос­тели, схватила письмо и стала читать. Мальчишка ушел.

«Дорогие мои, папа и мама...» — читала Гульбар­шин. А в груди у нее поднималась горячая волна неж­ности и счастья. — Жаным[18]! — вырвалось у матери.

Милат писала о том, что ее зачислили в училище, дали место в общежитии. В одной комнате их жило пять девушек, и все они в будущем году, если будут живы и здоровы, получат специальность десятника строитель­ства.

«А еще, папа и мама, — писала она, — построю в вашем колхозе клуб, школу, фермы...»

Милат, как живая, встала перед глазами Гульбар­шин. В каждой строчке письма был отражен ее упрямый характер.

— Золотце мое, — шептала Гульбаршин. — Только бы ты здорова была... А там будь кем хочешь...

И тут ей в голову полезли разные мысли, которые в последние дни не давали покоя ни днем, ни ночью.

— Что же мне делать одной? Как же мне жить? То­леп уехал... С ним ничего не случится, если я останусь здесь?.. В колхозе много женщин... И девушек много... Еще понравится ему какая-нибудь?! Дура я, дура!

Гульбаршин быстро встала с постели, оделась и стала звонить в колхоз «Коминтерн».

— Алло! — кричала она в телефонную трубку. — Мне нужен председатель Дуйсенов! Это ты? Это я говорю, Гульбаршин... Ты что, воды, что ли, в рот набрал? От Милатжан письмо пришло... Вот об этом я тебе хотела ска­зать... У нее все хорошо! Эй, а где Ермек? Как он там ходит под дождем? Вы же плащ дома забыли! А ты еще, на­верное, таскаешь его с собой... Смотри, простудишь еще! Эй, Толеп! Ты собираешься сюда приезжать или нет? На­шел для себя теплое местечко и все, да? Ну, знай! Я тебя одного там не оставлю... Ты что же думаешь, что я вечно буду жить одна в этом пустом, противном доме? Эй! И захвати с собой ту огромную машину... Будем пе­реезжать!

1955

САША

Я стою перед администратором павлодарской гости­ницы. Это маленькая старушка с большим носом, в оч­ках. Она сидит за столиком, кутает свою худую шею в старенький шерстяной шарф и не смотрит на меня. Толь­ко что я попросил у нее предоставить мне место в гости­нице, и она ответила мне очень кратко:

— Мест нет...

— А что же мне теперь делать?

Старушка вытащила из ящика стола какие-то бумаж­ки и стала спокойно скреплять их металлическими скреп­ками. Вопрос мой остался без ответа, и я рассердился.

— Вы меня извините, — сказал я, — но я приехал на целину... Я писатель! — и протянул ей свое маленькое удостоверение.

Старушка холодно посмотрела на меня.

— А вы обратите внимание, сколько в коридоре людей живет! — проговорила она. — Причем с детьми. И тоже на целину приехали... Разве бы я их не устроила в первую очередь, если бы у меня места были?

Что я мог сказать ей? Действительно, по обеим сторо­нам коридора на диванах и стульях, свалив около себя уз­лы и чемоданы, уныло сидели люди: мужчины, женщины, дети — они ждали, когда в гостинице освободятся номера.

Мне стало неловко, что я сразу не обратил на них внимание.

Я спустился на нижний этаж, сдал в камеру хранения свой чемодан и пошел в ресторан ужинать. Было девять часов вечера. На улице дул резкий, холодный ветер, шел дождь вперемежку со снегом. А в ресторане было тепло, тихо, уютно. Целый час я просидел за ужином и заметил, что многие не торопились покидать это светлое, теплое помещение — все коротали время. Но целую ночь в рес­торане не просидишь. Все равно как-то надо устраиваться. Я рассчитался с официанткой и вернулся на второй этаж, поближе к администратору.

Люди располагались спать на диванах и стульях. Мно­гие уже дремали, то откидывая голову назад и беспре­станно просыпаясь от собственного храпа, то сгибаясь до колен.

Отгоняя сон, я долго ходил по коридору. Часы, висев­шие на стене, пробили двенадцать.

— Гражданин, — позвала меня администратор и по­манила к себе пальцем.

Я быстро подошел к ней.

— Я могу устроить вас на одну ночь...

— Мне больше ничего и не надо! — обрадовался я. — Завтра я уеду в совхоз... Только бы до утра...

— Пойдемте... — старушка подвела меня к двери, от­крыла ее и зажгла свет.

Это была маленькая уютная комната на два человека. На одной из кроватей кто-то спал, отвернувшись к стене. Светлые, взлохмаченные волосы разметались по подушке. Прямо перед носом спящего — журнал «Новый мир» — видно, что человек заснул во время чтения.

Старушка показала мне на вторую кровать и ска­зала:

— Здесь и переспите... Хозяин сегодня наверняка не приедет...

Заснул я сразу, как только лег, а проснулся от силь­ного толчка в бок.

Уже утро, в комнате светло. На мне верхом сидит бе­ленький мальчуган лет пяти-шести. Оттого, что я кру­то повернулся, он чуть не упал, но я успел удержать его.

— Ой! Кто ты такой? — спросил я мальчугана. Когда наши взгляды встретились, веселое настроение моего незнакомца как рукой сняло. Он испуганно вытаращил гла­за и отодвигался от меня все дальше и дальше, хотел уже спрыгнуть на пол, но я схватил его за руку.

Мальчик громко заплакал.

— А плакать зачем? — спросил я его ласково, — Не плачь... Расскажи мне, чей ты?

В это время, докрасна натирая полотенцем шею, в комнату вошел мой сосед по койке.

— Саша! Почему ты плачешь? — спросил он, увидев мальчугана.