Chemotaxis - [9]

Шрифт
Интервал

Хитрец. Все. Пропала бутылка. Жалость-то какая…


Амбал и Верняк хлопочут вокруг Умника, который начинает выглядеть получше и даже садится. Входит Рачо-нивчо с охапкой травы.


Рачо-нивчо. Ой! Да у нас, никак, гости! Вот хорошо-то!

Хитрец. Чему радуешься, дура? Вон, сколько лишних ртов набежало…

Рачо-нивчо. Как ты можешь так говорить? Гости для хозяйки дома — всегда праздник. (вздыхает) Жаль только — самого дома-то и нету…

Хитрец. (задумчиво) Может, ты и права… Дом… гости… и впрямь — не так уж и плохо.

Амбал. (кланяется) Хозяйке — наше почтение. Вы уж извините, имя я ваше подзабыл… Ничо-плечо?

Умник. Рачо-нивчо! Как сейчас помню. Равноправный член общества, ни в чем не уступающий прочим членам. Не правда ли, сударыня?

Рачо-нивчо. (кокетливо смеется) Ах, оставьте, пожалуйста, эти сложности… можно и чего-нибудь попроще. Мой муж, к примеру, зовет меня просто дурой. Дура, иди сюда! Дура, подай поесть! Дура, стащи сапоги!.. Можете и вы так, по-простому, я не против.

Амбал. (смущенно) Нет уж… я уж лучше по-сложному… Печо-мечо… По-сложному мне как-то проще выходит.

Рачо-нивчо. (снова смеется) Как хотите. Хоть горшком назови — только в печь не ставь! (с неожиданной грустью) Хотя печи-то у нас и нету…

(подходит к гостям поближе) Сколько же времени мы не видались? Год? Два? Как же вы все исхудали-то, бедненькие… пообносились… (целует всех по очереди) Ну ничего, сейчас я вас всех кормить буду.

Умник. (ошеломленно) Однако! Знаете, быть дурой вам подходит намного больше, чем, скажем, равноправным членом. Вы как-то даже поумнели, с тех пор, как дурой заделались, ей-богу… Вы не могли бы поцеловать меня еще раз?

Рачо-нивчо. (целует его) Бедненький ты мой… ничего, сейчас покушаешь… тебе сразу полегчает, вот увидишь. Я мигом, вы потерпите, я скоро. (отходит к костру, рядом с которым хлопочет Дебил)

Умник. Да-а… Вот это трансформация! Ну а вы как, братья-сперматозоиды? (обводит всех взглядом) Да… да… Сдается мне, что похвастаться вам нечем. За исключением, конечно, бывшей Рачо-нивчо, ныне трудящейся дуры. Или я не прав?


Пауза. Все молчат.


Ага. Я так и думал. Сколько мы уже бродим? Не знаю, как вы, а я счет давно потерял.

Хитрец. (неохотно) Года полтора…

Умник. Всего полтора? Мне-то казалось — все десять… Ну и что? Каковы предварительные итоги? (смеется) Молчите? Ну тогда я вам скажу: откуда вышли, туда и пришли! Что вы так на меня смотрите? Не верите? Оглянитесь, посмотрите получше: это в точности то место, где мы с вами имели честь впервые повстречаться. Ну? (смеется) Ну и видок у вас… трахнутый…

Верняк. Не может быть… Почему вы так в этом уверены? Тут все места похожи, можно и ошибиться.

Умник. Сказать тебе — почему? Очень просто. Потому что я никуда не ходил. Просидел тут всё это время. Проспал в той самой канаве, откуда ты меня выковырял. Так что нету тут ошибки, дорогой коллега. Увы.

Хитрец. (изумленно) Вот так штука! (Амбалу) Слышал?

Амбал. (неохотно) Ага. Прав он. Если по карте посмотреть, то так оно и выходит.

Верняк. (оглядывается) Да… Приходится признать, что вы, видимо, правы. Но почему? Это так странно… Я ведь все время продвигался согласно наивысшей концентрации родственного вещества… В последние недели оно определенно начало сгущаться; я просто физически чувствовал приближение Королевы. И вот — начальная точка? Странно, очень странно…

Умник. (поет) «понимаешь, это странно, очень странно…» А и в самом деле, смотрите, как интересно получается. Этот верный паж Королевы продвигался «согласно концентрации». Пан спортсмен… осмелюсь предположить, что пан спортсмен бежал по карте, не так ли? (Амбал кивает) Наш гостеприимный хозяин… ээ-э… (Хитрецу) не будете ли так любезны открыть честной компании ваш секрет? Не думаю, что это может повредить вам в настоящий момент. Э?

Хитрец. Я шел, туда, где теплее.

Умник. О! Он шел «туда, где теплее»! То есть, по температуре. Я, ваш покорный слуга, вообще не шел. И что же? (делает широкий жест) Результат налицо.

Хитрец. Ты к чему ведешь-то? Что зря мы ходили?

Умник. Я? Веду? Я, друг, никого никуда не веду. Мне и себя-то одного, как видишь, с места не сдвинуть.

Хитрец. А коли так, то и нечего зря языком трепать. Может, у кого другого есть чего рассказать, поинтереснее. (толкает локтем Амбала) А? Давай-ка, колись: куда это ты давеча так торопился? Погоди, погоди… А может, ты просто меня на выпивку раскручивал? А? Может, нету у тебя ничего за душой, кроме кроссовок твоих стоптанных?

Амбал. (важно) Да как сказать…

Умник. Что такое? Чего это ты вдруг раздулся, как индюк? Есть причина?

Амбал. (так же важно) Может, и есть… (обводит всех взглядом) В общем, завтра пьем шампанское. Угощаю всех по случаю победы.


Пауза.


Хитрец. (нетерпеливо) Ну? Так и будешь цедить по капельке?

Амбал. Ладно. Так уж и быть, расскажу. Значит, так. Не знаю, как вы ходили и сколько прошли. Некоторые, как я понял, вообще по канавам сачковали. Я лично такие концы отмотал — никому мало не покажется. Многие тысячи. Где только не был, куда только не заглядывал; рассказать — не поверите. Но не в этом суть. Суть в том, что нигде — не то чтобы яйцекладки… даже следа ее нету, даже духом ее не веет. Короче — полная несознанка, пролет по всей трассе…


Еще от автора Алекс Тарн
Шабатон

Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.


Шабатон. Субботний год

События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.


Девушка из JFK

Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.


Ледниковый период

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


HiM
HiM

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пепел

Вторая книга «Берлиады» — трилогии Шломо Бельского. Издана под названием «Бог не играет в кости» изд-вом «Олимп»-АСТ, 2006. Второе, исправленное издание, под названием «Пепел»: изд. «Иврус», 2008.«Пепел» — вторая книга о Берле. Под названием «Бог не играет в кости» этот роман был включен 2007 году в финальную шестерку престижной литературной премии «Русский Букер». Это книга о Катастрофе, о том неизгладимом отпечатке, который трагедия еврейского народа накладывает на всех нас, ныне живущих, об исторических параллелях и современной ответственности.Суперагент Берл получает новое задание: он должен установить, откуда поступают средства на закупку оружия и взрывчатки для арабских террористов.