Чемодан для Спенсера - [24]

— Это потому, что вы никогда не пробовали?

— Пробовал, — сказал Спенсер. Девушка изумилась. — Да-да! Очень-очень давно, когда это еще не стало общепринятым.

— Ну тогда вы понимаете.

— Нет, не понимаю, — почти раздраженно ответил Спенсер. — Мне вспоминается, что это тяжкая работа. Все это отчаянное пыхтение и сопение. Никогда не мог решить, наступает ли эйфория от дыма или просто от чистого утомления. — Девушка хихикнула. Спенсер задумчиво продолжил: — Не знаю, на что теперь похож Голливуд. Иногда мне кажется, что все движение куда–то сместилось. Но тогда, давным-давно, мы всего отведали понемножку. Того, о чем вы, держу пари, даже и не слышали.

Девушка возбужденно всплеснула руками.

— Расскажите мне об этом!

Спенсер обдумывал ее просьбу дразняще долго. Потам покачал головой:

— Нет. Это было очень давно. И если вы точно хотите знать правду, все это вызвало у меня лишь мимолетный интерес.

Девушка, похоже, была разочарована.

— Хотите знать, что мне на самом деле интересно? — снова подзавел ее Спенсер.

— Что? — жадно спросила девушка.

— Как вы сумели увидеть мои старые фильмы?

Девушка задумалась на секунду и затем согласно кивнула:

— О'кей. Где я остановилась?

— Ваш толкач поехал домой навестить матушку на пасху и оставил вас голодными-холодными.

— По правде говоря, только холодными. — Девушка проказливо улыбнулась. — Голодными — тут другая проблема. А денег, чтобы раздобыть траву за пределами кэмпуса, у нас не было. Через день-два головы у нас начали лопаться. Тогда мы решили, что лучше всего будет оставаться дома и смотреть все фильмы, которые крутят с полуночи до рассвета.

Тут мы наглотались декседрина и врубили телек. И попали в колею. Они прокрутили пять ваших фильмов, пять ночей подряд. “Потерянный эскадрон”, “Тайный агент”, “Бомбы вниз!”, “Посланник милосердия”, “Перехватчик”. И все мы в вас влюбились. То есть, конечно, девочки.

Тогда мы решили, что надо написать и попросить показать все остальные картины с вами. Поскрипели мозгами и отправили письмо на “Метро Голдвин Майер”... — девушка опять досадливо запнулась.

— Продолжайте.

— ...А они ответили, что с вами больше нет контракта, и неизвестно, где взять эти картины. Вам от этого плохо?

Спенсер улыбнулся:

— Старым актерам приходится учиться жить с этим.

Девушка внимательно посмотрела на его лицо.

— Знаете, а ведь вы и вправду не выглядите старым.

— Неужели? На сколько же я выгляжу? — забавляясь, спросил он.

— Я хочу сказать, что, если вспомнить, сколько вы... не появлялись, вы выглядите просто здорово.

— Да ну! Это просто потому, что вы коситесь.

— Я не косилась.

— Косилась.

— Но какое это имеет значение?

— Вы делали в точности так, как хороший оператор, когда снимает стареющую звезду.

— Он косит?

— Да, что–то вроде этого, но линзами. Он устанавливает их чуточку не в фокусе. Разумеется, с мужчинами это не проходит. Они от этого выглядят слишком мягкими. Но для дам — это просто источник юности. Если верно выбрать свет и точно установить расфокусировку, то они выглядят как ангелочки со свадебного пирога. Они просто сияют.

— Ой! Как здорово! — воскликнула девушка, хлопая в ладоши и забираясь уже с обеими ногами на сиденье. Спенсер захихикал. Она вопросительно глянула на него, пытаясь определить, чем могла спровоцировать такое веселье.

— Я просто подумал... — сказал Спенсер. — Вы помните Эйприл Уильямс?

С минуту девушка вспоминала.

— Она снималась с вами в... “Тайном агенте”. Играла девушку.

— Думаю, что можно было ее так назвать. Но я посвящу вас в тайну. Она тогда уже не была девушкой. И задолго до этого — тоже. Она снималась намного дольше, чем я. Ей было сорок пять и ни днем меньше.

— В “Тайном агенте” ей было сорок пять?

— Я еще снисходителен.

— Слишком много!

— Помните — мягкий фокус? Она выбилась в звезды, играя прелестных юных дев, и была обречена играть их, пока ад не разверзнется.

— Простите, мистер Спенсер. — Это была уже стюардесса. — Не хотите ли кофе?

— Спасибо, — сказал Спенсер. Он чуть грустно посмотрел на девушку. — Думаю, вам лучше вернуться на свое место.

— И не услышать про Эйприл Уильямс? Ни в коем случае. — Она повернулась к стюардессе. — Я выпью свой кофе здесь.

Стюардесса кивнула и отошла.

— А теперь, — попросила девушка, сворачиваясь уютным клубочком в кресле, — расскажите мне про Эйприл Уильямс.

— Так вот, — продолжил Спенсер, закуривая сигарету, — она была уже на закате своей карьеры. Но фигура у нее еще была великолепная. Единственная неприятность была в том, что начало обвисать лицо. Я–то счастливчик: у меня просто морщины. А вот линию подбородка я сохранял. У нее же здесь все висело.

— И совсем вы не морщинистый, — запротестовала девушка.

Спенсер улыбнулся, собрав при этом гусиные лапки от углов глаз до самых висков.

— Ну ладно, — уступила девушка, — может, чуть-чуть. Но если я правильно скашиваю глаза, то совсем нет.

Спенсер засмеялся. Не потому, что она сказала очень смешное, а просто потому, что она была здесь.

Появилась стюардесса с кофейником, налила им обоим кофе и ушла.

Спенсер и девушка отхлебнули кофе.

— Вы не боитесь, что не сможете уснуть? — спросил он.

— Ничуть, — сказала она, — Я решила спать так мало, как только может человек, в течение двух следующих недель. — Она порылась в своей сумке и нашла флакончик пилюль. — Видите? Хотите одну?