Чем я хуже? - [91]

— Ты говоришь, тебе в НКВД едва поверили.

— Едва, Клава. Я уже, было отчаялся тупоголовому следователю, который мной занимался, что-либо доказать. Но, помогла совершенно случайная встреча в коридоре Лубянки с умным человеком. Кстати, мой спаситель теперь меня и курирует. Он тоже в этом доме проживает и работает. Ты с ним познакомишься. Капитан госбезопасности Куевда Михаил Иванович. Я с ним уже на ты. Если бы не он — я бы или в карцере не выдержал и помер или напраслину бы на себя подписал и, как германский шпион, получил бы или лагерь или «вышку». Да и тебя бы тоже НКВД, как мою пособницу, или засудило или замучило. Ты, кстати, как, сильно у них настрадалась?

— Извини, Са…, Алеша, но я подписку давала о не разглашении.

— Я, милая, понимаю. Помнишь, я в саду Шевченко тебя спрашивал, согласна ли ты пострадать во имя Родины?

— Когда меня арестовали — я это вспомнила. Меня тот разговор поддерживал, если честно, я в НКВД как бы «играла» про себя: представляла, что меня схватили враги, что я не в советской, а в белогвардейской или фашистской тюрьме и должна все вытерпеть. Я не верила, что ты шпион и ничего лживого не подписывала, что мне велели.

— Умничка ты моя, — Алексей, ласково погладил Клаву по круглым мягким плечам. — Извини, за свои муки, но я не мог стоять в стороне от надвигающейся войны. Я должен был попробовать достучаться наверх со своими знаниями. И у меня это получилось.

— Ты до самого товарища Сталина достучался?

— До самого, — гордо кивнул Алексей. — Мы с товарищем Сталиным целую позапрошлую ночь у него в кабинете беседовали. И после беседы меня сразу из тюрьмы сюда перевели. А я в этот же день (вчера) попросил Михаила не дать мне пропасть без любви: воссоединить, так сказать, советскую семью — меня с тобой. И — вот. Руководство пошло на встречу — мы опять вместе. Я рад безмерно. А ты?

Вместо ответа Клава сама инициировала второе за сегодня наслаждение друг другом. К чему слова?

Когда усталые и проголодавшиеся супруги, наконец-то, привели себя в порядок и выползли в гостиную, в кресле они застали отложившего газету улыбающегося капитана госбезопасности.

— Ну, Миша, у меня просто нет слов, — Алексей подошел и крепко, хотя и контролируя свои силы, пожал ему руку.

— Да чего уж там, — встал ему навстречу Михаил. — Всегда, пожалуйста. Клава, я вижу по очаровательной улыбке, тоже довольна.

— Спасибо вам Михаил Иванович, — зардевшаяся Клава подошла и тоже протянула широкую ладошку. — Мне Са… Алеша (ой, извините, еще не привыкла) все рассказал. Вы просто его, даже не его, а наш с ним, ангел спаситель. Без вашего вмешательства, мы бы оба пропали.

— Я не только вам, я стране помогал. Знания Алексея действительно ценны для Советского Союза. Пусть пользу приносит. Алексей вам все рассказал?

— Вы имеете в виду, что в голове моего мужа поменялось сознание?

— Да, — посерьезнел Михаил.

— Рассказал, — кивнула Клава, не переставая улыбаться, — все равно я его люблю. Тело осталось прежним, нефедовским, а характер, личность… Когда я верила, что он потерял память при аварии, я ведь его не разлюбила. Хотя все его поведение, все его манеры полностью стали другими. Я это заметила, но думала: так при потере памяти и бывает. А потом, мне его «новый» характер еще тогда, в августе, понравился. Чего уж я теперь от Са… Алеши отказываться буду. Опять же — благо Родины. Если я ему нужна в качестве помощницы — сделаю все, что в моих силах.

— Вот и чудненько, — удовлетворенно потер ладони Михаил. — Вы, уверен, проголодались? Сейчас поужинаем. Я тоже не кушал — вас ждал. Татьяна, — он позвонил по телефону, — накрывай на стол, пожалуйста.

— Слушай, Миша, — спросил Алексей Валентинович присаживаясь на стул, — я, что-то, с временем ничего не понял. Вчера днем я тебя только попросил, насчет Клавы, а сегодня вечером она уже здесь. Как она на поезд успела?

— А что, в СССР уже отменили гражданскую авиацию? Или военно-транспортную? — улыбнулся Михаил. — Для хорошего человека нам ничего не жалко. Чего тебе лишний день по такой жене-красавице скучать? Надеюсь, стоимость перелета отработаешь?

— В многократном размере, — кивнул Алексей Валентинович. — Насколько я знаю, влюбленность увеличивает производительность труда и развивает таланты.

— Вот-вот, руководство так и посчитало, — подтвердил Михаил и, подойдя к лакированному корпусу радиоприемника, стоящему на тумбочке, принялся крутить верньер настройки, ловя подходящую волну. Остановился на какой-то явно иностранной радиостанции, передающей джаз. Приемник… Еще ламповый… Взбудораженного Клавиным появлением Алексея Валентиновича пробило:

— Миша! Хоть до Архимеда мне далеко, но «Эврика»! — засмеялся он. — Пошли в кабинет, ужин минут десять подождет. Клава, извини, но это очень важно!

— Да, я понимаю, — соглашаясь, кивнула Клава. — Я подожду. Идите. Раз важно.

Алексей Валентинович быстрым шагом поспешил в кабинет, едва не сбив по дороге красавицу Татьяну, катящую впереди себя сервировочный столик с ужином, распространяющим аппетитный аромат. На радостях он схватил опешившую Татьяну в охапку и чмокнул в пухленькую щечку: