Чем я хуже? - [85]

— Патроны хоть не вареные? — спросил Алексей Валентинович, выщелкнув из магазина парочку в широкую ладонь, — не подведут, если что?

— Не переживай, Алексей, — успокоил капитан, — патроны боевые, не подведут. Мы в игрушки не играем. Если оружие тебе вручили — оно стреляет. На полке (он показал) еще два снаряженных запасных магазина и пачка патронов. Кстати, ТТ можно будет прямо во дворе и опробовать. Я предупрежу охрану, чтобы на выстрелы не реагировали и — пожалуйста.

— С удовольствием опробую, — кивнул Алексей Валентинович, обратно дозаряжая магазин и вставляя его в рукоятку до фиксации.

— Ты ж только смотри, Алексей, храни пистолет без патрона в патроннике. В сейфе его держать не обязательно, но по дому не разбрасывайся: теперь ты за его сохранность отвечаешь лично. Можешь держать в ящике стола в кабинете, можешь — в спальне, в тумбочке возле кровати, можешь — в кармане носить. Вот тебе ключи: от сейфа, от кабинета. Ключи всегда при тебе, даже в туалете. Пошли в спальню.

В спальне Куевда открыл шкаф и порадовал Алексея Валентиновича обновками, висевшими на тремпелях (так в Харькове, по имени дореволюционного фабриканта, издавна называли плечики): гимнастерка цвета хаки с одной рубиновой шпалой на каждой краповой петлице и чекистской эмблемой, френч, синие широченные в бедрах галифе, шинель, и гражданская одежда в виде рубашек, светлого и черного костюмов и пальто. На верхней полочке красовалась фуражка с красным околышем и синим верхом, две шляпы и кепка; внизу слепили глаз начищенные хромовые сапоги гигантского (его) размера, несколько пар не меньших туфель и ботинок. Отделение с полками вмещало стопки нижнего белья, носков, подворотничков, портянок и парочку свитеров. Отдельно лежали: коричневая, приятно пахнущая выделанной кожей новенькая кобура, широкий командирский ремень и узкие наплечные ремни портупеи. Служи на благо Родине — не хочу.

— Михаил, — засмеялся Алексей Валентинович, — ты мне все это демонстрируешь, как отец приданное дочери будущему зятю. Все шикарно. Спасибо. Отработаю с лихвой.

— Мы в этом и не сомневаемся. Отработаешь. Уже начал отрабатывать. Кое-кто из конструкторов был приятно удивлен твоими предложениями. Объясняем добычей иностранного отдела. Кстати, Алексей, ты ведь ночь не спал. Имеешь полное право отдохнуть. Прямо сейчас. Выспись, потом мы с тобой еще поговорим.

— Вот это, Михаил, спасибо. Спать, если честно, я ночами привык. Сейчас в голове у меня мысли слегка разбегаются — продолжать «мемуары» было бы тяжело.

Куевда вышел, прикрыв дверь спальни, а Алексей Валентинович, скинув до черных сатиновых трусов всю свою прежнюю одежду, с удовольствием растянулся на накрахмаленной простыне, утонув головой в мягчайшей пуховой подушке. В сон провалился моментально.

Проснулся он от чужого присутствия в комнате. Кто-то слегка шумел тремпелями в шкафу. Осторожно, не двигаясь, чуть-чуть приоткрыл веки: в шкафу, оттопырив округлый красивый зад, хозяйничала Татьяна. Алексей Валентинович решил исподтишка за ней понаблюдать. Татьяна собрала старые уже ношенные им вещи в плетеную корзину (видно, стирать собралась) и подошла ближе к кровати, беззастенчиво разглядывая мускулистую фигуру своего нового постояльца, спавшего на спине, откинув одеяло. Алексей Валентинович тихонько смежил ресницы обратно и постарался дышать ровно, изображая спящего. Опять этот завлекающий запах заграничных духов, легкое поглаживание теплой женской ладони по бицепсу, груди, прессу. Рука двигалась вниз. Железным Алексей Валентинович себя не чувствовал и решил «проснуться». Совокупляться с откровенно подставленной ему сотрудницей НКВД, пусть даже такой обаятельной и, наверняка, опытной в плане доставления плотского удовольствия, не хотелось, невзирая на двухнедельное воздержание.

— Ты кто? — вскрикнул он, наигранно грубо схватив женщину за руку, и резко сел на кровати. Татьяна от неожиданности попыталась отпрянуть, но рука была схвачена крепко. — А-а, — протянул Алексей Валентинович, вроде как «узнавая», — это вы, Татьяна (отпустил руку и широко зевнул). А мне черте что приснилось. Вы что, меня трогали? Или это мне тоже приснилось?

— Трогала, — кокетливо улыбнулась Татьяна, растирая больно сжатое белое нежное предплечье. — У вас очень красиво развита мускулатура. Прямо, как у Геракла. Не удержалась. А вам что, было неприятно?

— Да нет, — опять зевнул Алексей Валентинович, потягиваясь мощными руками в стороны, — Просто неожиданно. Не нужно ко мне спящему подходить — случайно могу и больно сделать.

— А к не спящему подходить можно? — зазывно улыбнулась Татьяна показав ровные белые зубки и миленькие ямочки на полных щечках.

— Я вас не больно схватил? — не ответил на вопрос Алексей Валентинович.

— Да ничего, — отмахнулась Татьяна, — ерунда, руку не оторвали, кулачищем в глаз не двинули…

— Бритвой по глазам не чикнул, шашкой не рубанул, — подхватил перечисление Алексей Валентинович. — Так вот, Татьяна, отвечая на ваш вопрос, должен резюмировать: вы до опупения обаятельная женщина. Я бы с превеликим удовольствием в свою очередь вас потрогал. И спящую, и не спящую. Но, видите ли, в чем дело… — он смущенно опустил глаза и слегка помялся, — тут такая закавыка нестандартная… Не уверен, что вам бы это понравилось… Я бы вас потрогал не как мужчина, а как женщина-подружка… Я ведь гомосексуалист…