Чем я хуже? - [72]
— Хорошо, товарищ Максимов, хорошо. Я понял вашу точку зрения. Мы подумаем. Может, у вас еще есть какие-нибудь просьбы-пожелания личного характера? Не стесняйтесь. Скажите.
— Ну, — передернул широкими плечами Алексей Валентинович, — разве что, если есть такая возможность, в мою камеру более удобную кровать поставить и подушку мне дать помягче. Да, и еще в душ я бы опять сходил. Там, у себя, я вообще-то привык каждый день его принимать.
— Решим эту ерунду, — улыбнулся Берия. — Мойтесь на здоровье.
— Тогда еще одна пустяковая просьба. Целый день писать, вспоминая, и прерываясь только на еду, сон и немного гимнастики, уже, если честно, мне становится тяжеловато. Нельзя ли патефон с пластинками и какие-нибудь книги? Злоупотреблять, обещаю, не буду, но немного время от времени отвлечься — не помешает. В том числе и для производительности. Да. Еще просьба: часы. Любые. Хоть ходики на стену, хоть карманные, хоть наручные. Это мне тоже работать поможет.
— Хорошо. Организуем. А спиртного для расслабления не желаете?
— Вы знаете, товарищ Берия, нет. В прошлой жизни я этим как-то не увлекался. И сейчас не тянет.
— Напишите, какие бы вы хотели пластинки? Какие книги? (Алексей Валентинович написал). Хорошо, — кивнул Берия и встал из-за стола, — можете идти. До свидания, товарищ Максимов, — и неожиданно протянул руку.
Алексей Валентинович оценил жест доверия грозного главы НКВД, подошел ближе и осторожно, стараясь не давить сильно, пожал небольшую (по сравнению с его собственной) ладонь:
— До свидания, товарищ Берия.
Не успел Алексей Валентинович закончить плотный ужин у себя в камере после беседы с Лаврентием Павловичем, как тюремщик завел к нему в камеру двух штатских, как оказалось, портного и сапожника. Пришлось прерывать приятный процесс поглощения пищи и дать себя вежливо обмерить. Но его это не расстроило — даже наоборот. Похоже, его ставки пошли в гору: уже обновки готовят. Штатские ушли. За чаепитием снова потревожил привычный тюремщик, в этот раз с напарником — принесли этажерку, патефон, стопку пластинок и несколько книг. Этажерку поставили в углу под окном, сверху — патефон, книги и пластинки — в середку. Тюремщик завел ручкой пружину музыкального агрегата, опустил иглу — и полилась «Широка страна моя родная…». В довершение тюремщик достал из кармана и положил на стол большие хромированные наручные часы отечественной фабрики «ЗИЛ» на широком кожаном ремешке.
На следующее утро тюремщик отвел Алексея Валентиновича в душ. Грязное белье велел самому не стирать, а оставить — приказано беречь его время. Для стирки прачки существуют. Потом, уже в камеру, пришел все тот же парикмахер — побрил и подровнял слегка отросшие в тюрьме волосы. Работая над воспоминаниями, Алексей Валентинович мимо воли почему-то ждал обновок, но их не несли. Уже после ужина к нему заглянул капитан Куевда. Был он при фуражке и с кобурой ТТ на боку.
— Добрый вечер, Алексей Валентинович, — протянул руку своему протеже.
— Здравствуйте, Михаил Иванович.
— Пиджак оденьте. Причешитесь. Сейчас поедем.
— Хорошо, — кивнул Алексей Валентинович, примерно догадываясь, куда. Я готов. Идемте.
За дверями ждали два крепких сержанта ГБ с пистолетами в кобурах и автоматами ППД на ремнях через плечо. Охрана. Вот только кого от кого? Его от неизвестных врагов или, чтобы сам не сбежал? Минуя многочисленные коридоры и лестницы, вышли во внутренний двор Лубянки. Вкусный, уже прохладный после захода солнца воздух. Как давно он не вдыхал такой свежести. Прогулок на крыше тюрьмы (о которых он читал в свое время) Алексей Валентинович был по какой-то причине лишен. Вечернюю темноту во дворе частично разгонял свет из зашторенных окон. Не война, однако, — светомаскировку соблюдать еще не обязательно. Сели в большой черный автомобиль явно крупнее харьковской дедушкиной эмки: капитан на переднее сидение к водителю, а Алексей Валентинович, стиснутый с двух сторон крепкотелыми охранниками — на заднее. Центральные ярко освещенные улицы Москвы. Множество прохожих; радуют глаз и волнуют кровь девушки в светлых платьях — давно он не видел прекрасный пол, пусть даже через лобовое стекло быстро проносящейся машины. Красная площадь со светящимися рубиновыми звездами над Кремлем. Караул возле башни, проверка документов и яркий свет фонаря в лицо. Пропустили. Медленная езда по ту сторону стены. Остановка. В здание зашли вдвоем с капитаном, автоматчики остались при машине.
Гренадерского роста вышколенные патрули с увенчанными штыками винтовками у ноги и без. Дотошная проверка документов и личностей, лестница, коридоры, опять проверка, теперь с тщательным облапывающим обыском. У Куевды вежливо попросили его пистолет. Просторная ярко освещенная комната с рядом стульев по-над стенами. Какие-то люди с петлицами и без, в полувоенной форме. Обезоруженному капитану предложили присесть на стул, а Алексея Валентиновича сопроводили дальше. В кабинет, как он догадывался еще на Лубянке, к самому.
Кабинет был небольшим, можно сказать, относительно скромным. Рабочим. Темные деревянные панели на стенах; заполненные книжные шкафы; ковер, скрадывающий шаги; массивный двухтумбовый стол с привычным зеленым сукном, заставленный несколькими телефонами, настольной лампой, хрустальной пепельницей с обкуренной трубкой, стаканом в подстаканнике, папками и бумагами. Хозяин кабинета что-то писал (или специально делал вид, показывая свою занятость). Услышав приход посетителя, он не спеша положил авторучку и, неслышно ступая мягкими сапогами по ковру, вышел из-за своего стола навстречу.
Во второй книге цикла Максимов-Нефедов присутствует только в разговорах его знакомых. Вхождение РККА в Восточную Польшу под лозунгом защиты всего ее населения от фашистов (возмущенным немцам поясняется, что это заявляется единственно для большего умиротворения поляков, а все подписанные между двумя странами договоренности остаются в силе). Не всегда мирное продвижение на запад подразделений 36-й легкотанковой бригады с описанием реальных событий, обыгранных в художественной форме. Успешный конец похода и предложение взятым в плен полякам, от которого они не в силах отказаться. 15 глав.
В нескольких главах снова появляется Максимов-Нефедов. В военном и гражданском руководстве Датского королевства и в реальной истории имелись личности, желавшие дать отпор наглым тевтонам, но тогда у них это не получилось. Дания располагала довольно мощной береговой обороной, модернизированными броненосцами и кораблями поменьше. Что будет, если ее заранее приведенные в боевую готовность вооруженные силы окажут отпор брошенным на нее поначалу не таким уж и крупным силам соседей-захватчиков? А если не добьются своего все шесть групп кригсмарине, направленных на захват портов Норвегии, которой вовремя придет на помощь предупрежденный флот Великобритании? А если Румынское королевство станет союзником СССР не в 1944 г., а еще в 1940? А если не будет Зимней войны с теперь дружественной Финляндией? А если позже начавшаяся война во Франции растянется дольше, чем на год?
Успевшая к концу лета 1942 г. основательно перевооружиться Красная Армия вступила в мировую бойню по советскому плану и в удачно выбранное время. Успешные наступления в Румынии, Венгрии и Польше. Многочисленные котлы, на этот раз в основном германские. Главные герои второй книги давно оставили свой устаревший броневик и теперь сражаются на модернизированном Т-34, напоминающем больше Т-54. В разговорах главных и второстепенных персонажей, знакомых с пропавшим в недрах НКВД шофером Нефедовым, все чаще выплывает его фамилия.
Простое и щемящее сердце повествование о «Семейном Дереве», растущем сквозь тернии тяжелых времен, с момента рождения и до наших дней, в «Запоздалом дневнике» замечательной, любимой мамы и бабушки «бабы Нины», «тёти Нины» — Нины Александровны Узиковой, представлено в этой книге.
Какая девушка не мечтает о любящем муже и роскошном доме с прислугой? Плюс верная подруга, мощная магия и парящие в небе дирижабли – разве не рецепт сказочной жизни? Но моя дольче вита – это клубок обмана. Я не знаю, кому верить и кого любить. Ночами меня мучают сны о другой жизни, а днем все кажется чужим. Как я сюда попала, и есть ли путь назад?
Гимназист Боря Чечевицын, он же Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых, сумел воплотить свою детскую мечту, — и после многих приключений попал из российского уездного захолустья в прерии Техаса… Вот только цена у той мечты оказалась непомерной и неподъемной. От автора: Эта небольшая повесть входит в роман-цикл «Записки Черного Охотника» (глава «Охота на тигров, слонов и бизонов»), но одновременно является самостоятельным и сюжетно завершенным произведением.
Уныние и тоска поселились в когда-то благополучной Сильверии. На троне восседает узурпатор, бывшие лорды стали слугами, а некогда счастливый народ страдает от голода. Чудом выживший сын старого Короля, Ксандр, собирает сторонников, чтобы дать отпор тому, кто незаконно занимает королевский трон. В это время в северную провинцию прибывает новый Наместник Короля. Терра Лирно, внебрачная дочь узурпатора. И никто не знает, чего от нее ожидать…
Люди, боги, домовые и ёкаи – всё смешалось в этой маленькой деревне, расположенной на краю заповедника. Знала ли Настя, что случайно разбив бамбуковый сосуд, станет связанной заклятием с древним злым божеством Уосэ Камуи и навлечёт беду на свою не совсем обычную семью? Пусть она и могла видеть потусторонних существ, но кроме этого никакими другими силами, в отличии от своей бабушки и младшей сестрёнки, не обладала. Как же Насте разорвать заклятие, наложенное взбалмошной богиней на древнем капище, и вернуть древнему богу память, который оказался не таким уж и злым?..
Спросите любого человека о блюдах украинской кухни и, первым делом, он скажет, что это борщ, галушки, пампушки с чесноком, сало в различных ипостасях, вареники с вишней и много еще чего. Любой турист или просто человек, даже случайно попавший на территорию Украины, прежде всего, интересуется ее кухней. А где бы отведать настоящего украинского борща с пампушками или поесть жареных домашних колбасок? Приготовьте по нашим рецептам и насладитесь вкусными блюдами украинской кухни! Приятного аппетита!