Чем я хуже? - [19]

— Слушай, товарищ, подскажи мне, пожалуйста, а как пройти в заводскую санчасть?

— Чего? — встрепенулся вохровец? В санчасть? А ну, покаж пропуск поближе.

Он выхватил цепкой рукой вновь предъявленный пропуск и, нацепив на нос очки в тусклой стальной оправе, стал внимательно изучать.

— И что, Нефедов, проработав у нас шофером больше четырех лет, ты не знаешь, где наша санчасть? А, может, ты и не Нефедов ни какой вовсе? А?

— Ну, да, настоящего Нефедова я «убил и закопал, и надпись написал», а с его пропуском пришел на завод — диверсию совершить и секреты украсть.

— Но, но! Ты тут не шути, понимаешь! Василий! — крикнул он кому-то вглубь вахтерской, — а ну-ка, выйди, придержи этого гражданина.

За турникетом открылась дверь, и вышел Василий, уже безусый, но тоже немолодой сухощавый мужичок тоже в темно-синей мятой форме с коричневой потертой кобурой нагана на не по уставу обвисшем ремне.

— Ладно, — достал Алексей Валентинович из нагрудного кармана еще и врачебные выписки из больницы и от психиатра, — читайте, — протянул их в окошечко усатому вахтеру, очевидно более главному. Василий близко не подошел, очевидно, оценив опасные габариты «шпиона-диверсанта», но кобуру, зачем-то расстегнул.

— Я тебе кто, — потряс бумагами усатый вахтер, — доктор? Чтобы в этой твоей писанине разбираться? Не мое это дело. Василий, заводи задержанного в комнату, а не послушается — действуй по уставу — применяй оружие.

Василий вытащил из кобуры черный наган и, совсем сдурел дядька, со щелчком взвел большим пальцем курок. Барабан послушно провернулся на одну камору — Максимов почему-то обратил большее внимание не на наставленное ему в грудь черное дуло, а на блеснувшие медным цветом плоских головок утопленных пуль еще шесть барабанных камор, по три с каждого бока.

— Заходи, — махнул вохровец взведенным револьвером в сторону двери перед турникетом, — и руки подними.

— Мужики, — покрылся холодным потом Алексей Валентинович, прикипев взглядом к смерть сулящему нагану, — вы что, совсем тут охренели у себя на проходной? Ни за что, ни про что стрельнуть меня вздумали? Даже ни в чем не разобравшись? В транспортный цех лучше позвоните. Начальник, Палыч, знает, что я позавчера в аварию попал и память потерял. Пусть подтвердит или сам подойдет. Лоб у меня перевязан, видите? И пушку свою убери или, хоть, курок спусти. Ведь пальнешь по дурочке — так еще и в меня влепишь!

— Понадобится — и влеплю, — сухо подтвердил Василий. — На Гражданской, было дело, многим влепил. Тебе сказано: поднять руки? С первого раза не доходит? Без дырки в брюхе? Во-от, уже лучше. А теперь подойди к двери, открой и заходи. У стены на скамейку садись и жди. Руки можешь опустить на колени, но по карманам не лазить.

Внутри вахтерской к нему подошли еще несколько вохровцев с наганами в кобурах. «Нефедову» приказали встать, опять поднять руки и тщательно обыскали. Все из карманов сложили на стол и разрешили снова сесть. Бумаги забрал еще не старый, коренастый и щетинисто усатый, а-ля Ворошилов, мужчина с кобурой не нагана, а более современного ТТ. Похоже, главный среди этих заводских церберов. Вдумчиво изучив бумаги и документы, он поднял черную трубку телефона и толстым пальцем набрал нужный номер.

— Алло! Транспортный? Петренко с центральной проходной говорит. Торяник у себя? На территории бегает? Ну, если ему надо, — пусть и дальше бегает. Такой вопрос: работает у вас шофером некто Нефедов Александр Александрович? Ага, работает. А как он выглядит? Опишите вкратце. Ага: здоровяк метр восемьдесят; метровые плечи; кулаки, как арбузы; глаза добрые; лицом пригожий, но, к сожалению, женатый. Понял ваше по нем страдание, гражданка. А не знаете, в аварию в последнее время он не попадал? Ага, позавчера попал и, как сказали, память потерял. Пока, все сходится. А вы можете все-таки кого-нибудь ко мне на проходную прислать, кто его опознать сможет? Ага, жду. Да нет, милая, не волнуйтесь вы так. Не тело опознать. Живой, пока еще.

— Слушай, Михалыч, — обратился Петренко к усатому вохровцу, первому проявившему бдительность, — а чего ты, собственно говоря, бучу поднял? Документы Нефедова в полном порядке. Личность со всеми фотографиями совпадает.

— Так, э-э-э… Не знает он, где наша санчасть.

— Ну, не знает. Все правильно. Он же тебе, дуболому чугуевскому, свои медицинские справки показал, где черным по белому написано: амнезия у него после удара головой. Память, то есть, потерял.

— А я, шо? Доктор что ли? Слова такие непонятные врачебные понимать должон? Вот вызвал он у меня подозрение, и я, согласно устава, распорядился его задержать. А уже ваше дело, товарищ Петренко, как начальника караула, с ним разбираться. Тот он, за кого себя выдает, или не тот.

Безусый, воевавший в Гражданскую Василий опустил наган дулом в пол и, придерживая большим пальцем рифленую спицу курка, аккуратно спустил его без выстрела. Потом спрятал снятый с боевого взвода револьвер в кобуру, застегнул узкий ремешок на латунный шпенек крышки, презрительно сплюнул на пол и пошел в другой угол вахтерской где, очевидно и проводил время дежурства. Все остальные вохровцы тоже разбрелись по своим лавочкам, стульям, табуретам и занялись прерванными делами: кто курить, кто болтать друг с дружкой, кто чаи гонять, а кто и просто дремать сидя. Только въедливый Михалыч продолжал что-то недовольно бурчать себе в нависающие над губой прокуренные усы.