Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 - [106]

В следующий момент с трибуны для конюхов прибежала Табита и, скорчившись рядом с Лизандером, заплакала как безумная.

– Ох, Артур, дорогой Артур, вставай! Я не верю в это.

Проходящий мимо Айзек Лоуэлл, ведущий потрясенного, но невредимого Князя Тьмы, сочувственно коснулся рукой ее плеча.

Прежде чем Раннальдини успел остановить Китти, она вылетела из ложи, простучала вниз по серым каменным ступеням, прокладывая себе путь сквозь кипящий котел зрителей.

– Что случилось, дорогуша? – спросил ее какой-то ирландец.

– Артур умер, шею сломал, – всхлипнула Китти. Казалось, чуть не час прошел, пока она добралась до паддока, где каких-нибудь полчаса назад Артур вышагивал так неуклюже и самодовольно. Ворвавшись в раздевалку, она стала проталкиваться сквозь полураздетых жокеев, одинаково потрясенных и каких-то беспомощных.

Лизандер, сжавшись, сидел на стуле, уткнув лицо в руки. Руперт в припадке безумного гнева вопил на него:

– Это ты, мать твою, тупой идиот, устроил все это. Если бы ты держал его прямо, он бы никогда не ударился о заграждения. Ну почему ты меня не послушался, дубина?

– Заткнитесь, Руперт! – в ответ закричала Китти. – Лизандер здесь ни при чем.

Лизандер поднял глаза. На его лице смешались слезы, кровь и грязь.

– Ох, Китти, я подвел его.

– Ну что ты, мой ягненочек, – Китти обняла его сотрясающееся тело и прижала голову к груди. – Ты ехал лучше всех в мире. Победителей забудут через неделю, а Артура запомнят навсегда. Ты настоящий победитель. Просто его большое сердце не выдержало.

– Не смешите, – зарычал Руперт. – Он сломал свою чертову шею.

– Да откуда вы это взяли, великий знаток? – заголосила Китти. – Его могло подвести лишь сердце или ноги, и только потом он уже сломал шею об ограждения. То есть уже после смерти. Все хорошо, любимый, ты не виноват.

Она обхватила Лизандера, пытаясь согреть его и остановить его всхлипывания.

– Что за чертовщина тут происходит?

Комнату наполнил холод; запах «Маэстро» смешался с запахами пота и антисептиков. И такая буря ярости скрывалась за внешне спокойной холодностью Раннальдини, что жокеи попятились.

– Вы хотите сделать из себя полную дуру? – прошипел он Китти, а затем холодно кивнул Руперту. – Сожалею о лошади. Какая неудача! Пойдем, Китти, тебе нужно в ложу. Ведь нам надо развлекать гостей.

Лизандер смятенно поднял голову.

– Не уходи, – сказал он, мучительно цепляясь за Китти. – Пожалуйста, не бросай меня.

Сжав руку Китти как клещами, Раннальдини почти что вырвал ее из раздевалки. По пути им встретился Дэвид Хоукли.

– Где Лизандер?

– Там. Пожалуйста, присмотрите за ним, – попросила Китти, – Вы ему так нужны. На секунду Дэвид взял ее загрубелую и холодную руку:

– У вас все в порядке?

– Да, да, – всхлипнула Китти. – Надо было поставить свечку и за Артура.

И только когда они смешались с толпой, Раннальдини дал волю гневу, выпустив на нее лавину обвинений, гораздо более страшных, чем на лондонский: «Мет». Загипнотизированная его бешено вопящим ртом, безумно сверкающими черными глазами, чувствуя тошноту от запаха жарящихся гамбургеров, от испарений животных и от промокших овчинных пальто, Китти зашаталась. Внезапно толпа, раздраженная отсутствием ожидаемого результата, качнулась, толкнула ее, сбила с ног и рванула смотреть следующий забег. Упавшая, она потеряла сознание.

Отчаянно пустой без Артура грузовик Руперта катился в Пенскомб. Из уважения к такой смерти вдоль всей Хай-стрит были спущены шторы. Вымпелы, флаги и знамена убрали в ящики. Букмекер Чарли впервые был опечален тем, что крупно преуспел. Здесь, где Артур выхаживал по кривым улочкам, его все знали и любили. В «Козле и бутсах», где он каждый день останавливался, чтобы пропустить кружку пива, все шампанское убрали обратно в погреб.

Конюхи и девушки с каменными лицами выгружали оставшихся лошадей. Тегги пыталась успокоить безутешную Таб, которая лежала на кровати, безостановочно всхлипывая: «Артур, Артур».

Уволенный Рупертом Лизандер был окончательно доведен до полного душевного расстройства счетом от ветеринара. Теперь, без спросу вернувшись в коттедж «Магнит», уложенный отцом в постель, он сжался в комок, прижав к себе бдительного и встревоженного Джека. Кое-как одолев беспорядок, Дэвид с возможным удобством устроился в кресле, ожидая, пока проснется его сын.

Сон никак не приходил, и Руперт спустился в конюшню, проверить Гордеца, который был немного побит, но полон сил для любых состязаний хоть на следующий день. Но казалось, что он опечален потерей старого мудрого друга. И ни одна лошадь не могла уснуть из-за того шума, который подняла пони.

С трудом набравшись мужества войти в стойло Артура, Руперт обнаружил съежившуюся в углу Тини с видом яростно-истеричной заброшенности.

– Ну иди ко мне, – ласково сказал Руперт, протягивая руку, но тут же торопливо отдернул ее, потому что Тини, издав жалобный вопль, бросилась на него.

«Совсем с ума сошла от несчастья, прямо как я», – подумал Руперт.

60

Избавившись от гостей, Раннальдини вспомнил роль верного, любящего мужа и отправился навестить Китти, помещенную на ночь в ратминстерский госпиталь. Его встретил доктор Бенсон в прекрасном настроении, потому что Санитар принес ему несколько тысяч фунтов.