Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - [78]

За лабиринтом, в глубине леса, находилась башня Раннальдини, и тропинка оттуда вела сквозь заросли к границе поместья «Валгалла», к дому Гермионы. За хозяйством присматривал слуга Раннальдини, Клив, молодой блондин со зловещим видом, одевавшийся по выходным в черную кожу и преданный хозяину как собака. Вокруг башни бродили ротвейлеры, отпугивая поклонников, прогуливающихся и больше всех – Китти.

Когда Флора прибыла в «Валгаллу», Раннальдини отсутствовал – записывал в Берлине «Симфонию Воскресения» Малера. На две недели Англию захлестнула жара. Зеленые леса, казалось, тлели в пылающем полуденном солнце. Над скошенными лугами дрожал воздух. Словно заведенная, кукушка трудолюбиво куковала из рощи конских каштанов, уже потерявших белые и розовые лепестки. Темный лабиринт притягивал как магнит.

– Когда дома папа, у нас веселее, – сказала Наташа, вставая с кожаных сидений «Мерседеса», на котором их привез Клив. – Папа замечательный, но если не в духе, весь дом дрожит.

Взглянув на дом, серый, задумчивый и интригующий своими высокими трубами, Флора заметила наглухо закрытые окна.

– Прямо представляешь, как там без света томятся жертвы Дракулы.

– Папа не любит их днем открывать, – объяснила Наташа, – потому что солнечные лучи разрушают картины и ковры. Правда, здорово?

– Неплохо.

Флора не выглядела расстроенной.

– Немного похоже на хаммеровский «Дом ужасов», И даже очень, – добавила она, когда Наташа ввела ее через боковую дверь в темную, обшитую панелями комнату, где хранились черные ездовые ботинки и ошеломляющая коллекция шпор, удил с цепочками и охотничьих хлыстов в связках.

К реальности их вернул аппетитный запах минтая и укропа из кухни. Китти, в запотевших очках, с красным и сияющим лицом, с темными пятнами под мышками на обтягивающем голубом платье, готовила воскресный обед.

– Это моя мачеха, – презрительно объявила Наташа, бросая Китти под ноги две сумки с бельем для стирки. – И пожалуйста, постирайте лиловую расклешенную юбку вручную. Красная в прошлый раз порвалась.

– Я думала, мачехи все злые, – сказала Флора. – Моя мама в жизни ничего не стирала вручную. Да ты чертовски счастливая, Наташа. Как поживаете? – улыбнулась она Китти.

– Рада с вами познакомиться, – Китти вытерла красную руку о фартук. – Смотри-ка, да тут пятно.

– Я думаю, это от машины.

Вручив ей квадратную коробочку от «Все золото Терри», Флора отметила, что Китти среагировала так, словно конфеты действительно из драгоценного металла, и еще больше покраснела от удовольствия.

– О, как приятно, Флора, вы просто сама любезность.

– А вот и нет, – обиженно возразила Наташа, – просто ее подарил Вольфи, а она боится, что у нее будут прыщи.

– Это другая коробка, – огрызнулась Флора.

– Ну а как ваши мама и папа? – спросила Китти.

– О'кей, только мама ужасно похудела. Так всегда от кокаина, ей-то уж пора об этом знать.

Флора взялась за низ серых шорт, поверх которых был надет бледно-розовый камзол.

– Вот здесь у нее меньше десятого размера, да и то ся одежда висит.

– Шикарная шмотка.

Наташа достала из холодильника бутылку вина и разлила ее в два бокала.

– Вот бы мне маму, с которой можно меняться одеждой.

Вспыхнув, Китти стала расспрашивать о ее успехах.

– Все надоело, а еще больше надоело об этом говорить.

Наташа протянула бокал Флоре.

– Я покажу тебе твою комнату. Китти, не понимаю, почему вы так суетитесь с обедом. В такую жару не хочется есть.

– А я просто умираю с голода, – сказала Флора. – Скоро вернусь, Китти.

Развалившись на скамье у окна, Наташа г Флорой рассматривали фотографии прошлых лет.

—Правда, папа восхитителен? – вздохнула Наташа.

– Ничего, – взглянула Флора на цветную фотографию, запечатлевшую Раннальдини, стрелявшего из зарослей папоротника. – Правда, он тут все равно горожанин. Ну, в общем, как если бы специально обрызгали грязью его сапоги и помяли новый костюм. Но даже морщинки его не портят, – любезно добавила она. – Как его христианское имя?

– Роберто.

– Буду звать его Боб, – объявила Флора, выпивая второй бокал вина.

– А я бы не смогла, – призналась Наташа. – Один американский баритон так его называл, но только в артистическом фойе, и никогда на премьерах.

– Славный мужчина Боб Гарфилд, – хихикала Флора. – Ужасно, что Гермиона не ограничивается несколькими Бобами, да? О Боже!

Флора вдруг вспомнила о Китти, казавшейся, к счастью, очень занятой чисткой креветок и обкладыванием нарезанными огурцами морской форели.

– Теперь и я проголодалась, – Наташа вытащила из холодильника кусок чеддера и, вернувшись к телевизору, откусила от него, предварительно проведя большим пальцем по зубам. – Слава Богу! А вот и Вольфи, можно обедать.

Получив в подарок на восемнадцатилетие «гольф ГТ», Вольфи Раннальдини теперь практически не вылезал из машины. Белокурый, румяный, остроносый, честолюбивый, он в свободное от тренировок время занимался зубрежкой, чтобы сдавать все на «отлично». Унаследовав немецкий характер отца, Вольфи отличался от по-итальянски театральной, сверхэмоциональной Наташи. Ничего не смыслящий в любви, он мечтал жениться на Флоре. Обняв Китти, притянул к себе Флору. Он страстно жаждал поцелуя, но ограничился пожатием плеча.