Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - [45]

Для Гермионы вечер не задался. Никого из прессы даже отдаленно не интересовала ее запись в роли Дидоны. И тогда она вновь подошла к Джорджии, чтобы сфотографироваться вместе.

– Как там Париж? – спросила она Мериголд.

– Очень мило. Мы останавливались в «Ритце».

– Вы не ходили в Центр Помпиду?

– Нет.

И поскольку Мериголд и Лизандер не были ни на одной опере или концерте, о которых она их спрашивала, последовал снисходительный вопрос:

– Должно быть, вы бывали в приличных ресторанах?

– Мы пользовались сервисом в номере «Ритца», – ответил Лизандер.

– Единственный голос в этой сюите принадлежал мне, – засмеялась Мериголд.

И в следующий момент к ним присоединились Ларри и Гай, лишенные присутствия духа от сопоставления Джорджии и Мериголд.

– Вы не актер? – спросил Гай.

– Нет. Лизандер играет в поло и скачет, – ответила за приятеля Мериголд. – Он любит лошадей.

– Особенно люблю трахать их мертвыми, – сказал Лизандер, целуя Мериголд. Затем, повернувшись к Гермионе, вежливо поинтересовался: – Как идут «Дидона и Эней»?

Стараясь не выдать свой гнев, Гермиона взяла его за руку:

– Пойдем, познакомишься с Никки. Вы ровесники. «Деловая корова», – подумала Мериголд, когда Лизандера поволокли в темноту.

– И чем же сейчас занимаются Флора и Мелани? – обратилась она опять к Джорджии, расстроенная.

– Да ты же только что меня об этом спрашивала, – недоумевала Джорджия и отвела Мериголд в сторону. – У тебя все в порядке?

– Мне очень хорошо, – проговорила Мериголд.

– Ну нет. Ты чем-то потрясена.

– Ларри постарался, – пробормотала Мериголд. – Он хочет развестись и выселить меня из Парадайза.

– О Боже, моя бедняжка. Я ни о чем и не подозревала. Ну и ублюдок этот Ларри. А кто она?

– Никки. Та блондинка, которой представляют Лизандера.

– О, – Джорджия стала вглядываться в темноту. – Она крутилась около меня в женской комнате. По-моему, слишком проста и старомодна.

– Это сегодня на вечере Никки старается выглядеть как супруга, – вздохнула Мериголд. – А обычно она просто излучает секс.

– Лизандер, по-моему, так не думает, – сказала Джорджия. – Вот уже и возвращается. О, да он прекрасно смотрится.

– Все нормально? – взял Лизандер Мериголд за руку.

– Можно позвать тебя, Панда? – встревожился Гай. – Демпстер хочет поговорить.

– Ну и как тебе Никки? – не удержалась Мериголд.

– Отвратительна, – ответил Лизандер, подзывая официантку, чтобы она наполнила бокал Мериголд. – Даже видно, как ей хочется оседлать Ларри.

Мериголд рассмеялась.

– Извините, мистер Магуайр, – отстранил Гая фотограф «Ивнинг Стандарт», собираясь запечатлеть, как Джорджия приветствует Джейсона Донована.

– У них такая работа, – раздался спокойный голос сбоку от Гая. Это был Боб Гарфилд, многотерпеливый муж Гермионы, с бутылкой виски, из которой он плеснул и в его бокал.

Лысый, круглолицый, вечно улыбающийся, с бабочкой, он производил впечатление коротышки Хампти-Дампти, вцепившегося зубами в собственную шкуру, чтобы избежать падения.

Из-за любезного выражения лица люди не обращали внимания на далеко не совершенное тело. Никто не мог понять, почему он остается с Гермионой, зная о Раннальдини, но его тактичное обхождение с последним остановило нескольких самоубийц в лондонском «Мет». Гай не прочь был доверительно потолковать с ним о гонорарной системе «Кетчитьюн», но, к сожалению, у Боба на буксире была эта старомодная особа в очках.

– Хочу познакомить тебя с самой прекрасной леди в Парадайзе, – обратился к Гаю Боб, – Китти Раннальдини.

Гай чуть не выронил бокал.

– Раннальдини, ты сказал? – И растерянно добавил: – А я и не сообразил.

Он почти лишился дара речи.

– У вас прекрасная прическа, и вы великолепно выглядите, – он был лаконичен, ужасно лицемеря, но все же пытался хоть как-то отблагодарить Китти Раннальдини за хорошее отношение к Джорджии. – Просто опьянительны.

– Я только что предлагал Китти, – говорил Боб, – открыть клуб лиц, состоящих в браке со знаменитостями.

– Мало вы присматриваете за всем лондонским «Мет», – заметила Китти.

– А ты зато присматриваешь за всеми детьми и бывшими женами Раннальдини, что гораздо хуже. – Китти запротестовала. – Тебе и самой это известно.

– А я присматриваю за почтой и телефоном при Джорджии, – признался Гай. – И даже не обращаю внимания на то, что люди меня отпихивают, пробираясь к ней. Единственное, что меня утомляет, – это вечная необходимость ее успокаивать. Ну да ведь таковы все артисты.

«И он всегда ее видит», – грустно подумала Китти, заметив, что много выпила, искренне разговаривая с людьми.

– Мне нравится Джорджия, – робко произнесла она. – А вы всю неделю будете в Лондоне?

Гай кивнул:

– Я надеюсь, что вы и Мериголд не дадите ей ощутить себя одинокой.

– Ну конечно же, – Китти почувствовала себя невероятно польщенной. – «Ангельский отдых» так прекрасен. Ангелы порозовели на закате, когда я там проезжала. Я думаю, это еще в ожидании вашего переезда.

Гай улыбнулся:

– Как мило, Я жажду вновь оказаться в обществе. Если вы там живете, должны все знать.

– Мериголд введет вас в общий курс. Она так много делает для других.

– Особенно сейчас, – произнес Боб, наблюдая, как Мериголд очищает средиземноморские креветки и кормит ими Лизандера. – Этот паренек – самый образцовый товар, который я когда-либо видел, словно из конторы игрушек Фортнума.