Человек воды - [51]

— Дай посмотреть, что там у тебя!

— Что? — воскликнул Фред, хватаясь за то, что, по его представлению, было теперь лишь остатком его прежнего мужского достоинства.

— То, за что ты схватился, — пояснил отец, вот что.

Но Фред не мог двинуться с места, опасаясь, как бы оставшаяся часть не отвалилась и не упала на пол прямо к его ногам; он был уверен, что если сделает шаг, то это никогда не сумеют приделать обратно. Он неистово сжал это, пока отец бушевал над ним.

— У тебя там все закупорилось, да? — гремел добродетельный доктор. — Небольшие выделения время от времени? Как если бы ты писал гвоздями?

Гвоздями! Так вот что он чувствовал! Господи боже!

— С кем ты был? — рявкнул отец. — Боже мой! Тебе только четырнадцать, и ты уже с кем-то был!

— Мне пятнадцать, — пробурчал Фред; он почувствовал, как гвозди снова начали рваться наружу.

— Лжец! — завопил отец.

Из холла внизу послышался голос матери:

— Эдмунд, ему пятнадцать. Зачем так шуметь из-за какого-то глупого пустяка?

— Ты просто не знаешь, с кем он был! — взвизгнул отец.

— Что? — встревожилась она. Они оба слышали, как она приближается к ванной. — С кем ты был, Фред?

Но ее шаги отрезвили отца. Он запер дверь ванной комнаты и крикнул жене:

— Все в порядке, дорогая!

Затем, весь в розовой от пореза пене, он навис над Фредом.

— С кем это ты, а? — зловеще зашипел он, и то, как он это произнес, побудило в мальчике желание сказать: «С овцой». Но бело-розовое лицо выглядело устрашающим, к тому же его отец был урологом, а отвергать совет эксперта по такому вопросу было бы неразумно.

Он представил себе металлические опилки, выходящие из его пениса; представил тупое рыло стамески которое, словно плот, пытается протолкнуться сквозь его мочеиспускательный канал.

— Господи, что там во мне? — спросил он отца.

— Такое ощущение, что там заржавела задвижка а? — спросил добродетельный доктор. — Дай ка рассмотреть получше.

Фред безвольно уронил руки, прислушиваясь к негромкому бульканью на полу ванной.

— Кто это был? — повторил отец, дотрагиваясь до кончика его жизни.

— Элсбет Малкас! — простонал он, ненавидя себя за предательство и в то же время не находя в памяти ничего такого, что могло бы заставить его защищать ее.

Элсбет Малкас. Пальцы на ногах скрючились с такой силой, что ему показалось, будто они отвалятся. Элсбет Малкас! Давайте ее сюда, распластайте ее, посмотрите, что, черт возьми, она прячет между ног…

— Триппер! — сказал отец, и как большая часть того, что он говорил, это слово прозвучало как приговор.

А Фред подумал: «Триппер? О нет, пожалуйста, не надо. Никто здесь не должен заразиться триппером. Господи, не дай никому заразиться триппером, пожалуйста!»

Затем к дверям ванной подошла мать и позвала отца к телефону.

— Это Катрин Беннетт, — добавила она.

— Спрашивает Фреда?

— Нет, тебя, — сказала она добродетельному доктору, спускаясь за ним в холл и с тревогой оглядываясь на Фреда, который выглядел теперь таким же белым, как и полотна Элсбет Малкас.

— Эдмунд, — щебетала она вслед мужу, — будь поласковей с Кутбертом. Он только что потерял отца и, полагаю, нуждается в твоем совете.

Фред, скорчив гримасу, спустился за ними в холл, наблюдая, как его отец берет трубку. Опершись о стену, он принялся ждать.

— Здравствуй, Кутберт, — ласковым тоном произнес отец, размазывая розово-кровавую пену вокруг рта. — Да. Конечно, что? — Затем выражение его лица резко изменилось. Он бросил на Фреда уничтожающий взгляд. Стоя поодаль, Фред уловил в трубке истерический голос Коута; отец не мигая уставился на него через холл, шокированный услышанным. — Нет, нет, не здесь. Я осмотрю тебя у себя в кабинете, — с трудом подавляя раздражение, проговорил отец, и Фреду ничего не оставалось, как глупо ухмыльнуться. — Через час, — едва сдерживая гнев, прошипел отец. — Хорошо, через полчаса! — сказал он громче. Фред нахально выгнулся у стены, затем выпрямился и непроизвольно захихикал, когда отец крикнул в трубку: — Ну, тогда не мочись! — Повесив трубку, он бросил гневный взгляд на Фреда, который теперь корчился от смеха.

— Почему это Кутберт не может мочиться? — спросила мать, и отец развернул к ней свое покрытое кроваво-розовой пеной лицо.

— Триппер! — заорал он на нее. Его крик до смерти напугал бедную женщину; она в ужасе всплеснула руками.

* * *

«918, Айова-авеню

Айова-Сити, Айова

3 нояб., 1969

Доктору Эдмунду Трамперу

2, Бич-Лайн

Огромная Кабанья Голова, Нью-Хэмпшир

Дорогой доктор Трампер!

Я понимаю, что, если бы Фред не привез меня беременную из Европы и не женился бы на мне, вы продолжали бы оказывать ему финансовую поддержку до окончания его обучения в университете. Вы никогда не говорили это прямо, однако если бы я не была беременной, то вы, наверное, поддерживали бы его и дальше. Честно говоря, мне это кажется оскорбительным и несправедливым. Если бы Фреду не нужно было содержать жену и ребенка, то тогда он не нуждался бы в ваших деньгах. Он вполне мог бы оплачивать свое обучение, подрабатывая и получая стипендию. И не будь я беременна, у меня была бы возможность работать, я могла бы помочь ему закончить образование. Другими словами, та ситуация, в которой мы сейчас находимся, требует вашей помощи в более значительной степени, чем те две другие, при которых, по вашему заявлению, вы могли бы оказывать нам помощь. Чего именно вы не одобряете? Того, что я забеременела? Что Фред не дождался надлежащего времени, как это сделали вы? Или вы настроены против меня лично? Ваше поведение похоже на своего рода моральное наказание, которому вы подвергаете Фреда, но не кажется ли вам, что нельзя обращаться подобным образом с человеком, достигшим двадцатипятилетнего возраста? Я имею в виду, что деньги на обучение Фреда вы отложили заранее, я могу понять ваше нежелание помогать его жене и ребенку, но не кажется ли вам, что ваш отказ платить за его обучение выглядит не чем иным, как детским капризом? Ваша