Человек в западне - [15]

– Что с Биллом? – повторил я.

– Вы снова поссорились?

– А что случилось?

– Сначала мы подумали, что он пьян. Люция, наша работница, ему открыла. Мы обедали. Билл отказался есть и сидел в гостиной. На нем лица не было. Руки дрожали так, что он с трудом закурил папиросу. Ирис спросила, как он себя чувствует, он что-то буркнул в ответ и ушел. Если вы поссорились, мы не хотим быть навязчивыми. Но есть еще одно: может быть, это стечение обстоятельств, но… После обеда Ирис и Люция искали какой-то рецепт. В ящике моего стола Ирис обнаружила пропажу револьвера, который хранился у меня со времен войны.

У меня потемнело в глазах. Питер продолжал:

– Но мы давно не заглядывали в этот ящик, возможно, что револьвер исчез раньше.

– Приезжайте ко мне, – сказал я. – Приезжайте оба. Можете?

– Конечно. Будем через десять минут.

Он был достаточно тактичен, чтобы не задавать лишних вопросов.

Они приехали раньше. Ирис была в брюках, хотя она никогда не выходила в них на улицу. Но сейчас, видимо, не хотела тратить времени на переодевание. Я рассказал им все.

– Жак, но почему ты нам ничего не говорил? Ну идиот же малый! Да и она хороша! Вот чудовище!

– К сожалению, это вина не Жанны.

– Ты думаешь, это он взял револьвер? – спросил Питер.

– А он знал, что у тебя есть оружие?

– Как-то в прошлом месяце я искала трубку с фильтром, – отозвалась Ирис. – При этом был Билл. Он помогал мне искать и увидел этот револьвер.

А может, он его не заметил?

– Заметил. И сказал: «Я не знал, что у Питера есть револьвер. Он заряжен?» Я ответила: «Должно быть, да, на случай, от грабителей». Если бы ты видел его сегодня вечером. Никогда он таким не был. Жак, знаешь что? Позвони Ронни.

– Туда надо ехать самим. Едем, – предложил Питер.

Не успели мы принять решение, как раздался звонок телефона.

Я взял трубку. Голос Жанны был едва слышен.

– Это мистер Дулитч?

– Да.

– Прошу вас. Я в своей комнате. Ронни закрыл меня, как только вы ушли. Я не могу отсюда выйти. Джонсон выходной, Анни куда-то ушла. Мамы с папой тоже нет дома. Пожалуйста, приезжайте сюда, так…

– Что? Ради Бога?

– За минуту до этого я слышала выстрелы. Два выстрела. Никаких голосов. Позвонить в полицию?

– Нет, не надо.

– У вас есть ключ от парадного? Возьмите его с собой.

Я положил трубку и посмотрел на часы. Было двадцать пять минут десятого. Я был словно в тумане и думал только о ключе.

– Жак, что случилось? – спросила Ирис.

– Жанна Шелдон закрыта в своей комнате, она слышала выстрелы. Надо ехать.

Мы вышли вместе.

– Фелиция! Эта дрянь Фелиция! – вдруг воскликнул Питер.

Меня поразило, что Питер, никогда не вспоминавший о моей жене, так вспыхнул. Поиски виновного. Кто-то виноват… Неужели мы всю жизнь должны прощать этому щенку все его сумасшедшие выходки? Всю жизнь одно и то же: «Бедный Билл! Бедный мальчик! Что можно ожидать, если его мать…» И так далее…

Мы поехали на 58-ю улицу. Питер и Ирис вели себя как сиделки у постели больного. Но я уже чувствовал себя лучше. Я приготовился к неизбежному. Не стоило обольщать себя напрасной надеждой.

– Все кончится хорошо, Жак, – сказала Ирис.

– Лучше помолчи, малышка, – посоветовал ей Питер.

Мы позвонили у парадного. Никакого движения. Я открыл дверь своим ключом, и мы вошли в гостиную, Питер впереди, мы за ним. В гостиной горел яркий свет. Питер перешагнул порог и остановился.

– Ирис, задержи Жака.

Я рванулся вперед.

Ронни лежал навзничь у камина. Изо рта вытекала тоненькая струйка крови, и рубашка была в крови. Возле него лежал револьвер. Я понимал, что нужно убрать оружие, что от этого зависит наше будущее. Но я не мог думать о будущем. Я мог думать только о Ронни. Сейчас это было тело, растянувшееся на полу. Но ведь это был Ронни Шелдон, тот Ронни, с которым я встречался ежедневно в течение двадцати лет, тот Ронни, которого я знал лучше, чем кого-либо другого и которого я любил.

Питер опустился на колени у тела Ронни. Я подумал о Жанне – открыть ее дверь или нет. Не надо открывать, ведь это Ронни ее закрыл. На ключе будут его отпечатки. Теперь это очень важно. Если на этом замке будут отпечатки пальцев Ронни, никто не скажет, что Жанна…

– Он умер… – сказал Питер.

– А револьвер? – спросила Ирис.

– Это мой револьвер, – отозвался брат.

Глава 9

Я делал отчаянные усилия, чтобы сохранить спокойствие, но кошмар трехлетней давности, когда после самоубийства Фелиции я сидел в комиссариате и слушал показания свидетелей, повторялся. С глухой обидой я думал: какая мать, таков и сын. Как он посмел? Кто дал ему право убивать? Сочувствие Питера и Ирис доводило меня до бешенства. Что они так смотрят на меня? Хотят, чтобы я расплакался?

– Надо вызвать полицию, – сказал я холодно.

– Но, Жак, если мы вызовем полицию, они арестуют Билла, – тихо возразила Ирис.

– Ну, так что из этого? Никто другой не мог его убить…

– Но ведь…

– Но ведь он мой сын? Ваш племянник? Нашей обязанностью является его защита? Ты это хочешь сказать? Мы, например, можем скрыть револьвер, но ведь он записан за Питером, и ваша работница знает, что он украден и что Билл был у вас сегодня. Разве он посчитался со всеми нами? Разве он заслуживает нашей защиты? Ваш дом был попросту местом, где он смог достать оружие. А обо мне он подумал? Он подумал о том, что Ронни мой лучший друг?