Человек в витрине - [72]

Гунарстранна не сводил с нее взгляда.

— Как мне кажется, все довольно очевидно. Он хотел, чтобы я изображала другую женщину. Возможно, в свое время он ее любил, стремился к ней, но у них ничего не вышло… Меня подобные вещи не слишком интересуют.

— Почему?

Она печально улыбнулась:

— Он мечтал о своем идеале, а у него была я. Часть моей личности, которая существовала в тот момент, в той комнате. Первое время он просил меня представить, будто я — какая-то другая женщина, но… вначале я думала, что этим дело и ограничится, что я буду олицетворять какую-то неизвестную. А вышло по-другому… Нет, не так! — Она в досаде покачала головой, как будто поняла, что сморозила глупость.

— Продолжайте, — кивнул инспектор.

— Однажды, примерно полгода назад, я заболела гриппом. Поднялась высокая температура… под сорок. Мне пришлось отказаться от визита. — Она улыбнулась. — Фольке ужасно расстроился. Я подобрала себе замену, еще одну актрису, очень хорошую, но он и слышать ничего не желал. Ему нужна была я! — Хеге вскинула голову. — Вы понимаете? Ему нужна была именно я. Я, а не другая… не любая другая актриса. Хотя я приходила к нему в том же платье, в том же парике, он думал не о той женщине, а обо мне!

Гунарстранна встал и принялся расхаживать туда-сюда. У окна остановился и посмотрел на деревья, окаймляющие улицу. Их тяжелые безлистные ветки тянулись к небу.

— И все-таки, наверное, простить его должна была она, — послышался тихий голос у него за спиной. Инспектор обернулся. — То есть… я должна была простить его от ее имени. По-моему, когда-то он сильно обидел ее, а извиниться не успел…

Гунарстранна задумчиво кивнул.

— Ваша последняя встреча состоялась вечером накануне его убийства. Какую еще реплику вы должны были произнести? — Он круто повернулся к Хеге Вюллер. Она смотрела куда-то в сторону. — Какой была последняя реплика?

Она замялась в нерешительности. Гунарстранна выразительно посмотрел на нее:

— Кто была та женщина, от чьего имени вы должны были его простить?

Она покачала головой:

— Понятия не имею!

Гунарстранна вздохнул:

— Не пытайтесь меня обмануть! Вы не могли не знать. Ведь вы изображали ее, изображали конкретную женщину. Наверняка вы спрашивали его, как она выглядела, как вела себя… Вы должны были войти в роль!

— Я в самом деле понятия не имею, кто она была.

— Но ведь вам, наверное, очень хотелось спросить! Женщина, похожая на вас, только с длинными черными волосами, с родинкой на лице… Да, вы с ней очень похожи. — Гунарстранна помолчал и негромко продолжал: — Сейчас я кое-что вам скажу. У меня есть ее фотография.

Гро Хеге Вюллер побледнела и с сомнением покосилась на инспектора. Гунарстранна заметил, что она держится как-то неуверенно, скованно. Такого раньше не было.

— Вы похожи на нее, — без выражения продолжал Гунарстранна. — Я это заметил… еще на похоронах.

— Я вам не верю! — прошептала она и гораздо более уверенным голосом высказала свое предположение: — Вы блефуете!

Гунарстранна откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и стал наблюдать за ней. Неуверенность все больше овладевала его собеседницей. Выждав немного, он спросил:

— Зачем мне вас обманывать?

— Где фото?

Он похлопал себя по нагрудному карману:

— Здесь.

— Покажите!

Гунарстранна сам не знал, стоит ли показывать ей старый снимок.

— Или мне нельзя ее видеть?

— Да зачем она вам?

— Покажите, пожалуйста, — безапелляционно потребовала Хеге.

Гунарстранна лукаво улыбнулся:

— Хотите понять, хорошо ли вы справились с ролью, удалось ли вам перевоплотиться в нее?

— Нет! — отрезала она.

— Точно? — Гунарстранна холодно улыбнулся. — А как же две ваши реплики? Они ведь наверняка имеют к ней какое-то отношение!

— Вы покажете мне фото, если я скажу вторую реплику? — взмолилась она.

— Хорошо.

— «Я люблю тебя».

— Что, простите?

— Это и была вторая реплика: «Я люблю тебя». — Хеге Вюллер закрыла глаза и словно перенеслась в другой мир. И снова что-то в очертании ее профиля, мягко подсвеченного лампой, лишило инспектора дара речи. Он сидел точно громом пораженный. Хеге медленно открыла глаза. Они с Гунарстранной посмотрели друг на друга. — Фото! — напомнила она.

Инспектор сунул руку в карман и достал оттуда фотографию, которую нашел в кабинете Есперсена. Не показывая ее своей собеседнице, он смущенно кашлянул и спросил:

— Вы уверены, что хотите на нее взглянуть?

Они снова посмотрели друг на друга. На несколько секунд в ее голубых глазах мелькнула неуверенность; она стала такой хрупкой и беззащитной, что у Гунарстранны защемило в груди. Он понял, что она все заметила и что ей стало неприятно. Гро Хеге Вюллер отвернулась и прошептала:

— Да… вы правы, наверное, лучше мне ее не видеть.

Он не шелохнулся.

— И что же? — спросила она в замешательстве. — Это все?!

Гунарстранна провел пальцем по губам и спросил:

— Вам не показалось, что в тот день что-то пошло по-другому?

— Знаете, у нас каждый раз все было по-другому… Хотя… По-моему, в тот день Фольке был какой-то… грустный. — Голос у нее сорвался.

— В каком смысле грустный?

— Он плакал, — ответила Хеге. — Немного, совсем чуть-чуть. А такого раньше никогда не случалось… Не знаю. Мне показалось, он был печальнее, чем всегда. Он был… каким-то притихшим и немного рассеянным.