Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье - [112]

.

Эпиктет очень ценил качество человеческой жизни. Как и для христиан, для него ценность имеет не жизнь сама по себе, а ее качество: смерть – это не самое плохое, что может случиться с человеком, поскольку физическая смерть – это еще не конец существования души. Не то жалко, что человек родился или умер, что он лишился своих денег, дома, имения, – все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную собственность – свое человеческое достоинство[197].

Эпиктет проповедовал кротость и смирение. На первый взгляд может показаться, что это – рабская философия: терпеть все, что выпадет на нашу долю. Но если вдуматься глубже, такая жизненная позиция приносит больше пользы, чем вреда. Ведь отвечая гневом на гнев, мы вредим прежде всего самим себе, а научившись не раздражаться по пустякам, мы обеспечивает мир и гармонию в своей душе и в отношениях с людьми. Если кто-то упражняет меня в нераздражительности – разве он не приносит мне пользу? Сосед плохой? Самому себе. А мне он хороший: он упражняет мою добродетельность, кротость. Вот это и есть волшебная палочка Гермеса… что хочешь подавай ? и я сделаю это благом[198].

Сближаясь с христианской этикой, Эпиктет прямо говорит, что такой порок, как зависть – помеха счастью: Зависть – враг счастливых[199].

Следующую, очень важную идею Эпиктета мы также найдем в Нагорной проповеди Христа – идею единства мысли и поступка. Чего не следует делать, того не делай даже в мыслях. Истинный борец – тот, кто борется со своими порочными помыслами.

В борьбе с соблазнительными мыслями полезно искать более добродетельных, чем ты сам, или вспоминать поучения мудрых людей[200].

Далее, в том же месте содержится прекрасная иллюстрация к мудрому высказыванию Эпиктета: Подверженный какому-нибудь пороку – будет порицать других[201].

Иллюстрация эта – ставшее крылатой фразой сравнение наших пороков с бревном в своем глазу, а чужих недостатков – с сучком в глазу ближнего.

И уж совсем по-христиански звучит призыв Эпиктета любить своих врагов и воздавать им добром на зло. На такую высоту, приближенную к учению Иисуса, античная мысль поднималась дважды: в лице Сократа и Эпиктета: Чем отомстить своему врагу? Стараться делать ему как можно больше добра[202].

Многие нравственные идеи Эпиктета были восприняты христианством, а также римскими эклектическими учениями.

§ 6. Марк Аврелий

Во всем, что наводит на тебя печаль, надо опираться на такое положение: не это несчастье, а мужественно переносить это – счастье.

Марк Аврелий

Последним выдающимся римским стоиком был император Марк Аврелий Антонин (121–180), воспитанник учеников Эпиктета. Он вошел в историю как ревностный гонитель христиан и покровитель античной культуры. Так, в 176 году император восстановил в Афинах платоновскую Академию. На его взгляды оказал существенное воздействие поздний стоицизм Посидония, синтезировавшего стоическую мораль с платонизмом. Марк Аврелий переработал фаталистическую этику раннего стоицизма в направлении теории свободы духа.

Антропология Аврелия заключается в учении о трехсоставном бытии человека: тело, душа и ум. Ум является движущим принципом органического тела и отпрыском универсального космического ума. После смерти человека его ум растворяется в общем божественном уме.

В основе мира лежит разумное начало – мировой разум. Подобно многим стоикам Марк Аврелий верил в единство бытия, в органическую включенность человека в окружающий мир, животворящий космический огонь, в круговорот жизни и бессмертие души через воплощение ее в новом существе: Как часть целого пришел ты в эту жизнь и после смерти вновь обретешь жизнь в том, что уже однажды произвело тебя на свет, вернее, посредством некоего преобразования вновь взойдешь, подобно ростку жизни.

Марк Аврелий исключительную роль придает разумной воле. Именно благодаря органическому единству разума и воли человек в полном смысле слова становится человеком. Истинно свободен тот, кто является господином над своими чувствами, желаниями, стремлениями. Именно эта внутренняя свобода и есть, с точки зрения Марка Аврелия, свобода нравственная.

Этика уединенного размышления, обращения к своему внутреннему миру нашла отражение в его знаменитом трактате «К самому себе». Аврелий проповедовал сохранение внутреннего спокойствия души, основанного на единении с божественным умом.

Пессимизм этого сочинения отличается от пессимизма Сенеки тем, что он – космического масштаба: человек – песчинка в необъятности мироздания, и род человеческий – не более чем временное явление, обреченное на исчезновение в небытии. Шатким становится не только положение личности, но и положение империи. Фатализм, смирение, пессимизм, аскетизм, свойственные мировоззрению Марка Аврелия, явились отражением кризиса Римской цивилизации и язычества как формы религии и культуры. В дверь античного мира все настойчивее стучался новый духовный властелин – христианство. Марку Аврелию и некоторым последующим императорам еще удавалось сдерживать этот напор. Однако через столетие с небольшим, что по меркам древнего общества срок совершенно незначительный, христианство опрокинуло навзничь язычество и воцарилось в умах народа.