Человек в поисках себя - [72]

Преамбула любви

Мы не будем вдаваться в подробности анализа такого специфического предмета, как любовь, отчасти потому, что не раз касались этой темы на протяжении всей книги, отчасти потому, что действительная проблема современного человека располагается на стадии, предшествующей самой любви, а именно: стать способным любить. Уметь отдавать и получать любовь на зрелом уровне является одним из самых верных, доступных нам критериев самореализованной личности. Но именно в соответствии с этим признаком цель оказывается достижимой лишь пропорционально тому, насколько человек сумел выполнить предварительное условие, став самоценной личностью. Поэтому вся книга, а не только этот раздел может быть названа «преамбулой любви».

Прежде всего стоит отметить, что любовь представляет собой редкий для нашего общества феномен. Каждому известно, что существует тысяча разновидностей отношений, которые называются любовью: нет нужды перечислять все формы смешения «любви» с сентиментальными порывами, с эдиповыми мотивами и мотивами типа «назад к маме на ручки», которые можно обнаружить в романтических песнях и фильмах. Ни одно слово не используется с большим набором значений, чем это, и большинство значений лживы, поскольку они заслоняют подлинные мотивы, лежащие в основе отношений. Но существует много иных разновидностей крепких и честных отношений, которые называют любовью: например, родительская забота о детях и наоборот, или сексуальная страсть, или разделение одиночества; и здесь вновь поразительная правда откроется всякому, кто снимет покров с жизни индивида в нашем обществе, пропитанном одиночеством и конформизмом, и увидит, сколь незначительную роль любовь играет даже в этих отношениях.

Большая часть человеческих взаимоотношений, конечно, проистекает из смешения всевозможных мотивов и сочетает в себе различные чувства. Сексуальная любовь в зрелой форме между мужчиной и женщиной в общем случае является сочетанием двух эмоций. Первый тип – «эрос», или сексуальное влечение друг к другу, которое является составной частью потребности индивида реализовать себя. Два с половиной тысячелетия назад Платон изображал «эрос» как стремление каждого индивида воссоединиться с утраченной половиной себя – как страстный порыв каждого отыскать потерянную половину того «андрогинного» мифологического существа, которое некогда было одновременно мужчиной и женщиной. Другой компонентой зрелой любви между мужчиной и женщиной является утверждение ценности и достоинства другой личности, и ее мы включим в данное ниже определение любви.

Но если исходить из смешения мотивов и эмоций, а также из того факта, что любовь – непростая тема, самое важное для начала – подобрать правильные имена для переживаемых нами эмоций. И наиболее конструктивно будет начать учиться способности любить с того, чтобы научиться понимать, почему у нас не получается любить. Мы по крайней мере сдвинемся с мертвой точки в тот момент, когда поймем, что наша ситуация очень походит на ту, в которой оказался юноша из эклоги Одена «Век тревоги»:

И так, в учении, ему твердят и вновь, и вновь,

Что полюбить ему, увы, невмочь.

Наше общество, как мы убедились, – наследник четырех веков конкурентного индивидуализма, с доминирующей мотивацией иметь власть над другими, а конкретно наше поколение унаследовало значительную тревогу, оказалось изолированным и личностно опустошенным. Едва ли это можно расценивать как благоприятную почву, чтобы научиться любить.

Если мы рассматриваем тему на уровне международных отношений, мы приходим к похожим выводам. Нетрудно спрятаться за удобным чувством «Любовь все решит». Без сомнения, очевидно, что социальные и политические проблемы нашего смятенного времени взывают к эмпатии, творческому участию, любви к ближнему и «чужаку». В другом месте я отмечал, что нашему обществу не хватает опыта сосуществования, основанного на социально ценном сотрудничестве и любви, – а не имея общности, выросшей на таком основании, мы оказываемся жертвой ее невротического заместителя, «невроза коллективизма»[86]. Но бесполезно твердить людям ipso facto, что им следует любить. Это приводит только к лицемерию и притворству, которых нам и так хватает во всем, что касается любви. Лицемерие и притворство сильнее мешают научиться любить, чем откровенная враждебность, поскольку последняя, по крайней мере, может быть искренней, а значит, с ней можно работать. Простые декларации, что войны и вражду в современном мире можно преодолеть, если люди научатся любить, лишь усиливают лицемерие; более того, в наших отношениях с Россией мы сумели понять, насколько важно действовать силой и давать решительный отпор авторитарному садизму. Разумеется, любой международный акт, который признает ценности и потребности других государств и общественных групп, как было в случае с планом Маршалла, следует поощрять и приветствовать. В конечном счете мы извлекли урок, что существование других государств является залогом нашего собственного выживания. И хотя такие уроки являются значительным достижением, мы, однако, не можем считать подобные разовые акции доказательством того, что мы научились – на политическом уровне – любви. Так что, повторимся, мы внесем наибольший вклад в удовлетворение мировой потребности в дружелюбии к соседям и чужестранцам, если для начала попытаемся сами, как индивиды, научиться любить. Льюис Мамфорд