Человек в коричневом костюме - [26]

— Когда-нибудь он выдаст все ваши неблагоразумные поступки, Педлер.

— Мой дорогой Рейс, — ответил я, — осмелюсь сказать, что я совсем не такой дурак, как вы думаете. Я могу совершать неблагоразумные поступки, но я не пишу о них в дневнике черным по белому. После моей смерти мои душеприказчики узнают мое мнение об очень многих людях, но сомневаюсь, что они обнаружат что-нибудь, что обогатит или умалит их мнение обо мне. Дневник полезен для увековечивания особенностей других людей, но не своих собственных.

— Однако существует такая штука, как бессознательное саморазоблачение.

— На взгляд психоаналитика все отвратительно, — нравоучительно ответил я.

— У вас, должно быть, была очень интересная жизнь, полковник? — спросила мисс Беддингфелд, внимательно глядя на него широко открытыми лучистыми глазами.

Вот как они действуют, эти девицы! Отелло очаровал Дездемону, рассказывая ей сказки, но разве Дездемона не очаровала Отелло тем, как она слушала?

Так или иначе девица разговорила Рейса. Он начал рассказывать сказки о львах. Мужчина, застреливший изрядное число львов, имеет несправедливое преимущество перед другими мужчинами. Мне показалось, что пора и мне рассказать сказку о льве. Только более веселую.

«Между прочим, — заметил я, — это напоминает мне одну довольно увлекательную историю, которую я когда-то слышал. Мой приятель охотился где-то в Восточной Африке. Однажды ночью он зачем-то вышел из своей палатки и был напуган негромким рычанием. Он резко обернулся и увидел льва, припавшего к земле перед прыжком. Ружье он забыл в палатке. Тогда он мгновенно присел, и лев перепрыгнул как раз через его голову. Разозлившись из-за своего промаха, животное зарычало и приготовилось к повторному прыжку. Мой приятель снова присел, и лев опять перепрыгнул через него. То же случилось и в третий раз, но теперь охотник оказался у входа в палатку, заскочил внутрь и схватил свое ружье. Когда он вышел из палатки, держа в руке ружье, лев исчез. Это очень озадачило моего приятеля. Он прокрался за палатку на небольшую поляну. И там, конечно, он нашел льва, который усиленно упражнялся в низких прыжках».

Рассказ был встречен бурей аплодисментов. Я выпил немного шампанского.

«В другой раз, — продолжил я, — с этим моим приятелем произошел еще один курьез. Ему надо было пересечь страну, и, стремясь достичь места назначения до начала дневной жары, он приказывает своим людям запрягать еще затемно. Им пришлось потрудиться, так как мулы были чем-то обеспокоены, но наконец они справились и поехали. Мулы летели как ветер, а когда рассвело, стало ясно, что было тому причиной. В темноте ребята в качестве левого коренника запрягли льва».

Этот рассказ был также хорошо принят, за столом прокатилась волна веселья, но, пожалуй, наибольшее впечатление история произвела на моего приятеля из Рабочей партии, остававшегося бледным и серьезным.

— Боже мой! — взволнованно воскликнул он. — Кто же их распряг?

— Я должна поехать в Родезию, — сказала миссис Блейр. — После того, что вы нам рассказали, полковник Рейс, я просто обязана туда поехать. Хотя это и ужасное путешествие, целых пять дней в поезде.

— Вы должны присоединиться ко мне в моем личном вагоне, — галантно заявил я.

— О, сэр Юстас, как мило с вашей стороны! Вы это серьезно?

— Серьезно ли я! — воскликнул я укоризненно и выпил еще один бокал шампанского.

— Еще примерно неделя, и мы будем в Южной Африке, — со вздохом заметила миссис Блейр.

— Ах, Южная Африка! — сентиментально промолвил я и начал цитировать свою недавнюю речь, произнесенную в Колониальном институте. — Что Южная Африка являет миру? В самом деле, что? Свои фрукты и свои фермы, свою шерсть и свой китовый ус, свои стада и свои шкуры, свое золото и свои алмазы…

Я торопился, ибо знал, что, как только сделаю паузу, вмешается Ривс и сообщит мне, что шкуры ничего не стоят, так как животное попортили их о колючую проволоку, окружающую прииски, или что-нибудь в этом роде, он раскритикует и все остальное и закончит описанием лишений, испытываемых рабочим классом приисков на Ранде. А мне не хотелось, чтобы меня поносили, как капиталиста. Но меня прервали другие, услышав волшебное слово «алмазы».

— Алмазы! — восторженно воскликнула миссис Блейр.

— Алмазы! — выдохнула мисс Беддингфелд. Они обе обратились к полковнику Рейсу.

— Полагаю, вы были в Кимберли?

Я тоже был в Кимберли, но не успел вовремя сказать об этом. Рейса засыпали вопросами. Что собой представляют прииски? Правда ли, что туземцев держат в огороженных бараках? И так далее.

Рейс ответил на их вопросы, продемонстрировав хорошее знание предмета. Он описал, как расселяют туземцев, как организуют изыскательские работы, а также какие меры предосторожности предпринимает «Де Бирс».

— Получается, что украсть алмазы практически невозможно? — спросила миссис Блейр со столь сильным разочарованием, как будто она собиралась туда именно с этой целью.

— Ничего нет невозможного, миссис Блейр. Кражи иногда происходят, как в случае, о котором я вам рассказывал, когда кафр спрятал камень в своей ране.

— Понятно, ну а в крупных масштабах?