Человек в движении - [25]

Я начал ползти, хватаясь за пучки травы. «Нипочем мне отсюда не выбраться», — сказал я себе. Меня охватила растерянность. А потом я пришел в ярость: «Сам сюда заехал, а теперь раскис? Нюня!» Я с новой силой вцепился в торфянистый грунт, рывком подтянулся на берег, потом нагнулся за креслом и вытащил его на берег. Потом я поставил его на колеса, отъехал на прежнее место — на этот раз более осторожно — и оставался там, пока не поймал пару рыб. Дорога назад была легкой. Я перекинул через забор удочку и кресло, затем сам перелез через калитку, докатил до машины и отправился домой. Если говорить о рыбалке, этот выезд был не самым удачным. Но всю дорогу домой я улыбался.

Глава 4 «ЭГЕ! ДА ВЕДЬ ЭТИ ПАРНИ ЧТО НАДО!»

«По правде говоря, Рик вовсе не был таким уж выдающимся атлетом в школе, — признает Боб Редфорд, тренер и друг Хансена. — Он был хорошим спортсменом, с хорошей координацией, с хорошими навыками, легко усваивающий наставления тренера, но отнюдь не великим — в том смысле, что профессионал или суперзвезда из него бы не вышли. Это был парнишка, которому давались самые различные виды спорта лучше, чем большинству остальных ребят (на уровне выше среднего), он занимался ими всеми сразу и лез из кожи вон, чтобы добиться совершенства. Несомненно, что для Рика Хансена открытие возможности соревноваться на инвалидной коляске перевернуло всю его жизнь, что, не появись возможность для выхода его жгучего желания соревноваться, он никогда бы не решился на такое масштабное предприятие, как тур «Человек в движении». Он привык быть лидером, человеком, на которого равняются остальные. И он не просто принимал на себя ответственность, он нуждался в ней. И как только такой выход появился, он буквально кинулся к нему — с самого начала это стало самым главным делом его жизни».

«Бойцовский дух? — спрашивает Стэн Стронг, тот самый человек, который первым вовлек его в спортивные состязания на инвалидных колясках. — О да, этого ему было не занимать. Во всем остальном он был болезненно застенчив. Бывало, выиграет какой-нибудь матч, так мне буквально силком приходится тащить его на банкет, где вручают награду. Но стоит затащить его на спортивную площадку, поставить его лицом к лицу с противником — и тут уж берегись. Быть вторым — такого он не понимал и никогда бы с этим не смирился».

«Вид у него в ту пору был какой-то щенячий, ну понимаете, смотрит на вас насупившись, исподлобья, а ножищи не по возрасту огромные, ну прямо диву даешься. Но он был умен и еще прямо-таки сыпал вопросами, и только попробуй ему перечить. Однажды он предложил мне позавтракать вместе и заявился с очаровательной девицей. Проглотил, словно голодный волчина, свой ленч и говорит: «Ну ладно, я пошел. Надо доделывать гоночную каталку». Сказал, встал и оставил нас двоих за столиком. Я отвез ее домой, а когда мы проезжали мимо балкона его квартиры, он сидел там и мастерил свое кресло. Нет, грубым он не был. Во всяком случае, он никого не хотел обидеть. Девушка была красива, но в первую очередь он должен был доделать кресло».

Питер Брукс много раз имел возможность воочию убедиться, что значит это стремление померяться силами в действии. Брукс — близкий друг Рика. Родом из города Дельта в провинции Британская Колумбия, в настоящее время он вместе с женой Кэндейс Кейбл-Брукс живет в Лос-Анджелесе. У них обоих парализованы ноги, и оба участвуют в гонках на инвалидных колясках, в том числе и в марафоне. Кэндейс входит в число лучших спортсменок мира.

«Рик был королем кольцевых гонок, — говорит Питер. — Если Хансен скрещивал ноги во время гонки, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, вслед за ним так делали все канадцы. И он знал себе цену. Да, что-что, а дураком он не был. Иногда это граничило с высокомерием. Но все искупалось тем, что он всегда работал с другими ребятами, помогал им, не скупился на совет. Всегда был готов разделить вечеринку с лучшими из нас, но накануне гонки он замыкался, уходил в себя. Гонки — это бизнес, а во время работы гулянки не приняты».

«Но даже во время вечеринок или отдыха, — вспоминает Марв Хансен, — Рик никогда не забывал о деле. Он постоянно работал над своим торсом, поднимал тяжести, наращивал силу. Я обычно задавал ему взбучку: слишком уж он перегибал палку. Он дошел до того, что мог выжимать вес в двести фунтов семь или восемь раз. Ты что, грыжу хочешь заработать? — ору я ему. Остановись, ради всего святого! А он лишь хмыкнет и продолжает качать штангу.

Даже перед тем, как мы отправлялись на охоту, забирались в самую глушь, он еще дома требовал, чтобы мы затаскивали в машину его трехсотфунтовый тренировочный станок, а потом выгружали его посреди черт знает какой глуши, чтобы, не дай бог, не нарушить его схему упражнений. Каждую осень повторялось одно и то же. Я ему говорю: «Рик, у нас нет места». И каждый год один и тот же ответ: «Ничего, найдется». Брэд и я хотели лишь поохотиться, половить рыбу, пивка попить, погонять на вездеходе и вообще дурака повалять. Но нет, каждый день вынь да положь ему два с половиной часа на этом станке, и это-то в самый разгар охоты на лосей!»