Человек в движении - [107]
«Все верно, — подумал я, — хорошего и дурного в этом мире поровну». Может быть, наконец-то судьба смилостивилась над нами за все те ужасные дни, когда мы страдали от дождей, холодов и ветров в Европе.
Как бы там ни было, но отпущенной нам передышкой мы воспользовались на редкость удачно. В Реджайну мы прибыли при отличной погоде. А во второй половине дня, когда отправились оттуда в дальнейший путь, над городом разразился такой снегопад, что местный аэропорт был закрыт, а мы тем временем в прекрасном расположении духа катили к Муз-Джо («Оленьей челюсти») и по пути сделали небольшую остановку в Саскатуне — в «Городке в движении». Когда местные жители узнали, что мы намерены посетить их город, примерно двести человек из их числа наскоро собрались и вышли на шоссе, чтобы приветствовать нас, а неподалеку от дороги, прямо в поле, они соорудили макет своего городка. Когда мы въезжали в Сувифт-Каррент, было так тепло, что я переоделся в рубашку с короткими рукавами; весь день, пока мы там отдыхали, погода свирепствовала, а на следующее утро мы отправились в путь при теплой погоде. Кто-то заметил, что все это напоминало прощание Моисея с Красным морем.
При попутных ветрах мы проделали весь путь через Саскачеван и так добрались до границы следующей провинции — Альберты, где ее премьер-министр Дон Гетти подтвердил данное им ранее обещание: он сказал, что его правительство не уступит жителям Альберты и обеспечит взнос ни на доллар меньше той суммы, что удалось собрать в провинции, и вообще что он и его правительство будут оказывать поддержку всем мероприятиям на их территории, аналогичным тем, которые наш Фонд Наследия осуществлял по всей стране. Его обещание не посрамить честь правительства обернулось для нас общей суммой в два миллиона четыреста пятьдесят тысяч долларов. Вся дорога по территории провинции была «продана» по 100 долларов за километр, и на всех этих участках были расставлены указатели с именами покупателей. Читать их было просто здорово. На участке К-4 я заметил такой знак с именем Рега Макклелланда. Я много раз играл вместе с ним и против него в матчах по баскетболу на креслах-каталках, и он всегда выступал в майке под номером 4. А уж коли мы заговорили о полевых номерах, то, когда мы добрались до участка К-99, конечно же, увидели табличку с именем Уэйна Грецки.
Сам Грецки опекал меня во время матча, в котором участвовала его команда НХЛ «Эдмонтон ойлерз» (так же как и Дуг Ризенбро во время игры «Флеймз» в Калгари), после которого проводились состязания по забрасыванию шайбы в ворота с участием мэров двух городов. Мы делали броски с центральной точки вбрасывания — мне один такой бросок принес 10 тысяч долларов, а оба мэра могли сделать по двадцать бросков, и это по пустым воротам. Каждый бросок, когда шайба попадала в ворота, приносил в казну нашего турне по 5 тысяч долларов, каждый промах — по 2 с половиной тысячи.
До этого я ни разу не пробовал бить по шайбе, сидя в кресле-каталке, но за такое вознаграждение я был готов кидать их весь день напролет. Да и настроение у меня было хоть куда. Накануне я впервые увидел Скалистые горы. А за ними находился Ванкувер, а значит, и мой дом.
По пути между Калгари и Эдмонтом мы могли еще раз с удовлетворением убедиться в том, что наше турне воспринимается представителями самых различных слоев общества.
Майк Рено и Матт Френетт — музыканты из ванкуверской рок-группы «Лавербой» — прилетели к нам, чтобы вручить чек на 25 тысяч долларов. Они с самого начала оказывали содействие нашему турне и вообще всегда поддерживали различные добрые начинания. Рон Майнор — мой друг и соперник по гонкам — сопровождал меня на одном из этапов в своем кресле-каталке. Мне также снова удалось увидеться с Регом Макклелландом и еще у меня состоялась встреча с Гэри Макферсоном — жителем Альберты, снискавшим славу подобно Стэну Стронгу. Оба они сделали очень много для организации моего пробега по территории Альберты.
Мы сделали остановку в исправительной колонии в Боудене, заключенные которой отнеслись с большим энтузиазмом к нашему турне. (Аманде очень понравились мяч и цепочка, которые они мне преподнесли.) В колонии только что закончили работы, для того чтобы по ее территории можно было беспрепятственно передвигаться на каталке, и у нас там состоялся разговор с заключенным-инвалидом, который работал бухгалтером, а срок отбывал за мошенничество.
В индейской резервации Хоббема представители четырех племен битком забили спортивный зал — они также нам воочию продемонстрировали, что не остались равнодушными к идее нашего турне. Старейшина племени — по щекам у него текли слезы — призвал собравшихся помолиться за нас. В нашу честь индейцы исполнили традиционные танцы, одарили нас своими покрывалами, мокасинами, варежками, преподнесли пожертвований на сумму 23 тысячи долларов и произвели меня в почетные члены их племени.
Когда мы уезжали, они подарили мне орлиное перо.
«Это для силы, — сказали мне индейцы, — чтобы хватило пороху одолеть горы и добраться до дома».
Прошло два года, если не считать одного дня, с тех пор как мы, исполненные надежд и мечтаний и, если честно, слегка оробевшие, отправились в путь из окриджского торгового центра, и вот я заканчивал последнюю милю, перед тем как пересечь границу провинции Британская Колумбия. Меня так и подмывало перейти на спринт.
Книга, одним из авторов которой является отец ее главного героя, рассказывает о выдающемся канадском профессиональном хоккеисте Уэйне Гретцки, выступавшем за клуб НХЛ «Эдмонтон Ойлерз».Перевод с английского Т.А. Макаровой.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.