Человек у реки - [4]

Обстановка в помещении сильно напоминала школьную библиотеку, причём очень маленькую. Вдоль двух стен располагались стеллажи с подержанными книгами, напротив которых за старым деревянным столом, заваленным не менее старыми книгами, сидела… нет, ещё не старая, но уже не молодая женщина, скажем, «бальзаковского возраста». Женщина читала какой-то толстый журнал и время от времени бросала взгляд поверх своих очков, нацепленных на кончик носа, на толкущихся возле стеллажей покупателей. Поскольку магазинчик был невелик по площади, то и тех пятерых человек, находящихся в нём, уже можно было назвать толпой. Да я тут ещё, извините, припёрся со своим рюкзаком.

«Бальзаковская женщина» машинально посмотрела на меня, потом на мой рюкзак и, опуская глаза на журнальные страницы, сказала:

– Сумку можете оставить возле стола.

Я бросил рюкзак в указанное место и, пробравшись к нужному стеллажу, начал перелистывать интересующие меня книги. Спустя некоторое время, уяснив для себя, что такое «ведьмина метла», «пуантилизм» и когда родился Бенедикт Спиноза, я понял, что книги по этнографии в данном магазине не водятся. Немного разочарованный бесплодными поисками, я поднял рюкзак и, собравшись уходить, обратился к «бальзаковской женщине»:

– Извините, у вас бывают книги по исторической географии, по этнографии?

– К нам поступают самые разные книги по научному содержанию, – ответила женщина и тут же добавила, указывая рукой на стеллаж, возле которого я только что был, – а вы на тех полках смотрели? У нас там обычно исторические науки и философия.

– Да, там я уже смотрел, – ответил я, – даже залез на соседние полки с ботаникой.

– А что вас конкретно интересует, молодой человек?

– История и культура народов Дальнего Востока и индейцев Северной Америки…

Я замолчал, видя как «бальзаковская женщина» несколько оживилась при последних словах, отчего решил уступить даме.

– Вы знаете! У нас есть книги про индейцев. Сейчас выйдите и увидите дверь напротив, это второй отдел магазина. Зайдёте туда и там в самом конце спросите, что вам нужно. Вам помогут.

После такого подробного объяснения я кивнул головой, поблагодарил за помощь и вышел из магазина. А «бальзаковская женщина» с чувством выполненного долга оглядела погружённых в книги покупателей и, убедившись, что её помощь больше никому не нужна, вернулась к чтению своего журнала.

Я вошёл в левую дверь и был приятно удивлён, когда оказался в достаточно просторном и светлом магазине с разнообразной и богатой литературой. «И почему я сюда сразу не зашёл?», мысленно упрекал я себя, направляясь к самому дальнему, историческому отделу. Здесь было достаточно просторно, но не от избытка пространства, а скорее от нехватки покупателей, что я попытался восполнить своим неожиданным появлением. Седовласая женщина, продавец, сидевшая за прилавком, даже встала, увидев меня, и слегка наклонилась вперёд, чтобы внимательно выслушать мою просьбу.

Мне приятно польстило столь трепетное и внимательное отношение работников этого магазина к моей скромной персоне. Я уважительно поздоровался и подробно изложил цель своего визита. Женщина внимательно выслушала меня и указала на небольшой стеллаж с аккуратно расставленными на нём книгами и брошюрами. Поскольку данный стеллаж, как я понял, носил по большей части рекламно-выставочный характер, доступ к нему был преграждён невысокой деревянной стойкой. Хоть я и обладаю хорошим зрением, тем не менее, мне пришлось нагнуться всем своим телом над стойкой, чтобы прочитать не то, чтобы авторов, но даже названия некоторых книг.

Заметив мои неудобства и, видно успев проникнуться доверием ко мне, а скорее к моему простенькому внешнему виду, продавец позволила мне пройти за стойку прямо с рюкзаком и расположиться возле стеллажа, о чём она позднее, наверно, не раз пожалела. Я опустил рюкзак на пол и принялся просматривать книги. Впрочем, то, что попадало мне в руки, либо не соответствовало моим интересам, либо уже было мне знакомо. Так я добрался до рекламной тумбы, на которой были выставлены, видимо, вновь поступившие свежие издания. Книги лежали горизонтально, под наклоном и стояли вертикальными рядами вдоль стены. Моё внимание привлекла толстая книга широкого формата, в кожаном сером переплёте, на котором большими золочёными буквами было выдавлено «Русская Америка в записках Кирилла Хлебникова». «То, что надо!» – подумал я и осторожно, стараясь не уронить стоявшие рядом книги, взял в руки увесистый том.

Книга стоила того, чтобы её купить. Вот только цена за неё явно расходилась с той суммой денег, которая не шуршала, а скорее, позванивала в моём кармане. Я тяжело вздохнул и, словно отрывая от сердца родное дитя, протянул руки вперёд, чтобы поставить книгу на прежнее место, как вдруг, совершенно случайно задел одну из стоящих вертикально брошюр. Она пошатнулась и упала на рядом стоящую точно такую же брошюру, та в свою очередь упала на следующую книгу, которая, соответственно, завалила последний в этом ряду экземпляр, имевший наглость застрять между книжной тумбой и стеной. Я поспешил достать застрявшую брошюру и протиснул руку в щель.