Человек теней - [91]
Он проснулся лежащим на кровати отеля. Во рту пересохло, а в глазах мелькали странные цвета.
Что-то изменилось. Сначала он не мог понять что именно, но теперь в комнате стало темно, свет был выключен. Это сделал он? Занавески были задернуты. Это он все это сделал? Никак не вспомнить. Найквист лежал неподвижно, прислушиваясь.
Он вдруг понял, что в комнате есть кто-то еще.
Слегка повернув голову, он увидел в углу, в самой темной части комнаты, сидящего в кресле человека. Он не мог различить глаз человека или его лица, но чувствовал, что за ним пристально наблюдают.
Часы на стене начали тикать.
Найквисту казалось, что он все еще спит. Он попытался подняться с кровати, но понял, что не в силах пошевелиться. Руки и ноги словно засыпали землей, голова лихорадочно моталась из стороны в сторону.
В комнате раздавалось замедленное тиканье настенных часов, звук которого, казалось, длился целую вечность.
Человек в кресле неподвижно сидел, окутанный молчанием.
Найквист прищурился, пытаясь узнать неожиданного посетителя. Зрение еще не приспособилось к темноте, и силуэт казался размытым.
– Элеанор? Это ты?
Ответа не было.
– Элеанор?
– Да. Это я, – наконец прошептала фигура.
– О, хвала Аполлону. Я боялся, что ты…
Он смолк. Девушка выглядела как-то по-другому, он не мог понять, что с ней не так. Он снова попытался пошевелиться, но тщетно. Тело словно кто-то заколдовал, увеличив его вес по крайней мере вдвое.
– Скажи, пожалуйста, как тебя зовут? – тихо спросила Элеанор.
– Что?
– Как тебя зовут?
– Джон. Джон Найквист.
– Джон?
– Да. Найквист. Частный детектив.
Ему удалось поднять руки, и, протирая глаза, он почувствовал, что в уголках собрались песчинки.
Элеанор, должно быть, растерялась, подумал он. Это место, эта комната и сами сумерки, различные луны, туман и несколько оставшихся неоновых звезд – все, чем управляла Аиша, сбивало с толку.
– Я чувствую себя странно, Джон. Правда, я не могу…
– Что? Что случилось?
– Я не могу нормально дышать.
– Элеанор?
Он должен вытащить ее отсюда – назад, к дневному свету. И с этой мыслью ему удалось обрести контроль над своим телом и сесть на кровати. Он попытался встать, но ноги не держали, и он чуть не упал. Чары тяжести не исчезали. Элеанор медленно размахивала руками, и его биологические часы замедлялись в ритме этих движений.
Лицо девушки снова оказалось в тени.
Найквист едва мог ее разглядеть. Он видел, что она одета в ту же голубую тунику, что и в институте «Эон», и слышал ее тяжелые, судорожные вздохи. Слишком личные звуки, от которых у него во рту пересохло. Если бы он мог мыслить четко.
Он обвел взглядом комнату. Через прореху между занавесками проходил луч света, падающий прямо на циферблат настенных часов, словно его направляла туда чья-то рука. Циферблат был размыт. Со дна часов сочилось какое-то черное желеобразное вещество. Это было само Время, вытекающее из механизма.
Наконец, ему удалось разглядеть время на часах: они показывали шесть минут восьмого.
Найквист почувствовал тошноту.
– Позволь мне… – Его голос был прерывистым, нечетким. – Позволь мне тебя увидеть. Мне нужно… Мне нужно увидеть тебя, твое лицо.
Элеанор кивнула. Она говорила тихо, используя странные слова, и он снова обрел возможность двигаться. Старательно удерживая равновесие, Найквист сделал несколько робких шагов в ее сторону.
– Пожалуйста, Джон. Не так близко.
Голос девушки менялся, в нем чувствовалась усталость.
И он вспомнил сказанное Аишей Кинкейд – что Элеанор застряла в другом часовом поясе. Какое огромное усилие должна была приложить девушка, чтобы показать ему себя, чтобы проявиться в его мире, хотя бы частично. Да, да, именно поэтому из часов вытекало время. Два мира столкнулись друг с другом, чтобы дать им возможность поговорить.
– Элеанор, ты в порядке?
– Это ведь то самое место, верно? – ответила она. – Эти сумерки. Все часы тикают так медленно. Время медленно истекает. – Голос понизился до шепота. – Тик-так, тик-так. Ох…
Найквист включил прикроватную лампу, вызвав у Элеанор судорожный вздох.
– Это причиняет тебе боль? – спросил он.
– Немного.
Подняв лампу у основания, Найквист медленно двинулся к девушке. Она откинулась назад, в тень. Держа лампу перед собой, Найквист приблизился к ней.
Теперь он различал ее лицо, повернутое почти в профиль.
– Элеанор, посмотри на меня.
Она сделала это, и увиденное потрясло Найквиста.
– Пожалуйста, не подумай обо мне плохо, Джонни. Надеюсь, ты не возражаешь, если я буду называть тебя так? Ведь мы друзья, правда? Конечно, да. Джон Найквист. Прекрасное имя для прекрасного человека.
Найквист четко видел ее лицо в свете лампы и, наконец, все понял. Теперь он знал правду. Все хитросплетения этого длинного трудного дела распутались, все загадки и ложные следы обрели осмысленное объяснение. Держа дрожащей рукой лампу, он изучал ту, что сидела перед ним.
