Человек среди религий - [27]

– первое условие в жизни, посвященной служению. (Мэри Бетюн)

– полагание неизвестного или недоказанного действительным. (Александр Круглов)

– понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей. (Лев Толстой)

– постоянство нрава. (Платон)

– предощущение смысла. (Александр Круглов)

– преступление перед лицом мысли. (Максим Горький)

– приятие общечеловеческих ценностей. (Илья Шевелёв)

– радужный мост между небом и землей. (Иоганн Вольфганг Гёте)

– разумное согласие души на нормальное пользование своей свободой. (Климент Александрийский)

– свет души. (Самюэль Пуфендорф)

– свидетельство духа о духе. (Георг Гегель)

– смирение разума. (Адриан Декурсель)

– согласие воли с совестью. (Лев Толстой)

– состояние внутреннего единства человека. (Гарник Кочарян)

– то, что способно пережить настроение. (Гилберт Честертон)

– уверенность в том, чего не понимаешь и что считаешь чудесным. ("Словопрение Пипина с Алкуином")

– узнавание охватываемого. (Карл Ясперс)

– шестое чувство, которое Творец дарует или в котором отказывает. (Ромен Роллан)

Вы спросите, что такое "Многотолковый словарь"? Отвечаю: с фрагментом его вы только что познакомились.

Внутренний мир и религиозный опыт

Вера таинственна не только потому, что выводит нас к Тайне. Называть её чувством можно лишь условно. Это состояние, развёрнутость души в некоторую важную для неё сторону. Это способность к восприятию некоторых почти неуловимых сигналов. Зрение на особый свет, который не может быть уловлен обычным взглядом. Резонанс с таинственными силовыми импульсами, пронизывающими мир. Как ни скажи об этом, исчерпывающей точности не добьёшься…

Пусть нас не смущает поэтому и выражение "чувство веры". Неточное, приблизительное, но тоже помогающее что-то уловить.

И всё-таки попробуем ещё раз представить себе, с чем мы имеем дело, когда говорим о вере. Или не говорим – просто ощущаем её.

Посмотрим на внутренний мир человека, как на две совмещённые реальности. Одну из них можно назвать психической реальностью, другую – духовной реальностью. Они взаимосвязаны, но качественно различны.

Психическая реальность у каждого своя. Она обладает великим множеством особенностей, благодаря которым индивидуальный внутренний мир совершенно неповторим. Психологи и социологи могут делать свои обобщения, но каждый человек неминуемо уникален, ощущает он это или нет.

Хорошо, если ты уникален в положительном смысле. Но каково быть неповторимо несчастным? Когда никто не может не только помочь тебе, но даже и понять тебя…

Если считать, что внутренний мир исчерпывается этой психической реальностью, то может показаться, что и весь внутренний опыт человека сугубо индивидуален. Отсюда легко прийти к выводу, что помощь во внутреннем ориентировании возможна только со стороны некоего мудреца (а по-современному – психотерапевта), который возьмёт на себя труд погрузиться именно в твой мир и дать именно тебе свои профессиональные советы, основанные на знакомстве с внутренними мирами многих других людей.

Однако есть ещё и духовная реальность. Сама по себе она не зависит от нашей индивидуальности, хотя проявляет себя прежде всего именно во внутреннем мире. Индивидуальны лишь наши возможности к её восприятию. В предельном случае, если мы вовсе не ощущаем самодостоверность духовного мира, то и не отличаем духовную реальность от психической.

Чувство веры даёт нам способность ощущать достоверность духовной реальности, её самостоятельное значение для человека.

Восприятие духовной реальности как независимого от нас явления соединяет её и с реальностью внешнего мира. Их взаимосвязь, наверное, столь же глубока, как и взаимосвязь духовной реальности с психической. Но мы воспринимаем и внешний и духовный мир через психическую реальность. Поэтому все факты нашего внешнего или духовного существования проходят через её цензуру.

Тем не менее, в нашей власти понять механизм этой цензуры и ослабить её.

Те факты духовной реальности, которые человек воспринимает как нечто объективное, не являющееся порождением его собственного воображения, и составляют его религиозный опыт.

Эти факты, в которые как бы входит и ощущение их самоценности, самодостоверности (что очень важно), служат внутренними ориентирами для чувства веры, его опорными свидетельствами. Но когда начинаешь их описывать, улетучивается главное их свойство: самодостоверность.

С этим связана проблемность передачи религиозного опыта. Если другой человек не имеет своих опорных свидетельств, близких по характеру к тем, которые я ему описываю, он затрудняется понять, о чём идёт речь. Если он настроен скептически, то склонен относить описанные мною факты религиозного опыта (восприятия духовной реальности) к сфере чисто душевного опыта, к моей субъективной психической реальности. Если настроен доверчиво, то поверит описанию фактов так же, как поверит и описанию фантазий.

Поэтому выход к собственному опыту важнее выбора между скептицизмом и доверчивостью.

Далеко не всегда те явления духовной реальности, с которыми мы встретились, достаточны для ориентирования по отношению к Высшему (то есть для религиозного ориентирования в узком смысле слова). Они даже не всегда достаточны для свидетельства о