Человек, способный творить чудеса - [4]

— Боже! — воскликнул он. — Какой могучий дар. Необычайной силы. Я совсем не хотел заходить так далеко. Правда, не хотел… Интересно, как выглядит преисподняя?

Он сидел на кровати, снимая ботинки, как вдруг его осенила счастливая мысль, подсказавшая способ исправить ситуацию: не мешкая, мистер Фотерингей перенес констебля Уинча в Сан-Франциско, а потом, не нарушая больше естественного хода вещей, спокойно лег спать. Ему приснился разгневанный Уинч.

На следующий день мистер Фотерингей узнал две интересные новости. Во-первых, кто-то посадил очень красивый куст степной розы напротив дома мистера Гомшотта-старшего на Лаллаборо-роуд; во-вторых, реку до самой мельницы Роулинга пройдут с рыболовным тралом в поисках констебля Уинча.

Весь день мистер Фотерингей был рассеян и задумчив. Он больше не творил чудес, кроме некоторых мер предосторожности в отношении Уинча, а также для облегчения своей повседневной работы, безупречно выполнив все, что от него требовалось, при помощи чудодейственной силы, несмотря на рой мыслей, жужжащих в его голове. Фотерингей выглядел настолько рассеянным и вел себя так непривычно кротко, что это не укрылось от сослуживцев, вызвав бурные пересуды. Он же большую часть времени думал об Уинче.

В воскресенье вечером он отправился в церковь, и, по странному совпадению, мистер Мэйдиг, немного интересовавшийся оккультизмом, произнес проповедь «о неправомерных явлениях». Мистер Фотерингей не был постоянным прихожанином, но в тот день столь милая ему доктрина позитивного скептицизма, о которой я упоминал раньше, сильно пошатнулась в его глазах. Проповедь пролила совершенно новый свет на все произошедшее с ним в результате обретения необычайного дара, и он неожиданно для себя решил сразу после богослужения посоветоваться с мистером Мэйдигом и даже удивился, что не подумал об этом раньше.

Мистер Мэйдиг, худощавый, нервный мужчина с необыкновенно длинными кистями рук и такой же длинной шеей, был явно польщен просьбой мистера. Фотерингея о приватной беседе, особенно если учесть, что пренебрежений этого молодого человека к вопросам религии давно уже стало предметом пересудов.

Завершив все необходимые формальности, он провел мистера Фотерингея в свой кабинет в домике, примыкавшем к церкви, усадил с удобствами и, стоя перед ярко пылающим камином, — его ноги отбрасывали на противоположную стену тень столь огромную, точно он был Колоссом Родосским, — попросил мистера Фотерингея изложить свое дело.

Не зная, как начать, мистер Фотерингей немного растерялся.

— Боюсь, вы не поверите мне, мистер Мэйдиг… Вряд ли вы сможете, — бормотал он, запинаясь, одно и то же в течение некоторого времени, ни на шаг не приближаясь к сути. Наконец он решился, первым делом поинтересовавшись, что мистер Мэйдиг думает о чудесах.

— Ну, видите ли… — только и успел сказать мистер Мэйдиг с критическими нотками в голосе, когда мистер Фотерингей перебил его:

— Полагаю, вы не верите, мистер Мэйдиг, что какой-нибудь обыкновенный человек, вроде меня, сидя здесь перед вами, одной только силой воли мог бы сотворить чудо?

— Ну, почему, — ответил мистер Мэйдиг, — кое-что подобное я вполне готов допустить.

— Если позволите воспользоваться чем-либо в вашем кабинете, я продемонстрирую это опытным путем, — сказал мистер Фотерингей. — Вот, к примеру, эта банка с табаком на столе. Я хотел бы знать, считается ли чудом то, что я с ней сейчас сделаю. Полминуточки, мистер Мэйдиг, пожалуйста…

Он сдвинул брови и, указывая на банку с табаком, непререкаемым тоном повелел: «Стань вазой с фиалками».

Приказание тут же было исполнено.

Мистер Мэйдиг вздрогнул и растерянно перевел взгляд с цветов на чудотворца и обратно. Он не проронил ни слова, застыв в недоумении. Потом наконец решился и, наклонившись над столом, понюхал фиалки: они были совсем свежие и очень красивые, будто их только что сорвали. Убедившись в реальности вазы с цветами, мистер Мэйдиг снова пристально посмотрел на Фотерингея.

— Как вы это сделали? — спросил он.

Мистер Фотерингей потянул себя за ус.

— Я просто приказал, и вот, как видите… Что это: чудо, черная магия или еще что-нибудь? И что, по-вашему, со мной? Вот о чем я хотел спросить.

— Это исключительно необычайное явление!

— А неделю назад я даже не знал, что способен на такое. Это случилось внезапно. Что-то с моей волей не так, что-то в ней открылось особенное… Так, по крайней мере, мне кажется.

— Вы можете делать только это или что-то еще?

— О, Господи, конечно! — воскликнул Фотерингей. — Все что угодно! — Он задумался, а потом вдруг вспомнил фокус, поразивший его в свое время на одном представлении. — Смотрите! — Он протянул руку. — Превратись в чашу с рыбой!.. Нет, в стеклянную вазу с водой, в которой плавают золотые рыбки… Вот так-то лучше!.. Видите, мистер Мэйдиг?

— Это удивительно! Невероятно. Вы или самый необыкновенный… Нет…

— Я могу трансформировать это во что угодно, — сказал мистер Фотерингей. — Во что угодно. Смотрите! Стань голубем! Слышишь?

Через мгновение сизый голубь парил по комнате, и мистер Мэйдиг наклонял голову всякий раз, как он пролетал мимо него.