Человек со шрамом - [8]

— Не знаю, — искренне призналась Ханочка.

— Уж и детей мучают… — буркнул сержант. Ему явно не по душе была учебная программа недзбожской начальной школы.

— Возьми еще, — поручик протянул девочке конфету.

На этот раз Ханочка не заставила себя долго упрашивать.

— Так как же ты этих чертей увидела?

— Я возвращалась от Паулинки по дороге. Было темно, и я немножко боялась. Смотрю, в магазине окошки светятся, два черта стоят и в окошко заглядывают. Я испугалась и припустилась домой.

— Правда, — подтвердила мать. — Ханка примчалась домой запыхавшись. И за ужином не хотела есть.

— А ты рассказала маме про чертей?

— Нет, сразу не рассказала. Я боялась.

— Кого боялась? Маму?

— Мама ругалась, почему я поздно пришла домой. Но боялась я чертей — не хотела, чтоб они мне приснились.

— Ага, — с пониманием подхватил поручик. — Но они тебе не приснились?

— Нет, — ответила девочка.

— Значит, и не приснятся. Их уже нет тут. Так что ты, Ханочка, можешь смело рассказать, как они выглядели.

— Теперь могу, — согласилась девочка. — Я утром сразу же рассказала маме про чертей. Это они утащили пани Михаляк в ад.

— Езус Мария! — пани Гженда даже перекрестилась. — Чего только она не болтает! Пани Михаляк умерла, ее ангелы забрали.

— Но вчера за ней черти приходили, — упрямо твердила девочка.

Пани Гженда собиралась одернуть дочь, но поручик сделал ей знак, чтобы она не вмешивалась в его разговор с дочерью.

— Ты права, Ханочка, это были черти, — согласился Левандовский. — И их было двое. А как они выглядели?

— Один был высокий, а другой — низенький.

— Совсем маленький? Как ты?

— Такой, как мамочка. Может, немножко повыше. И весь черный.

— Весь черный?

— С черным лицом. Ни носа, ни глаз, одна чернота. Волос тоже не было, и на голове тоже что-то черное.

— Может быть, шапка?

— Черти шапок не носят.

— Ах, ну да, — вовремя спохватился поручик. Он прервал разговор с девочкой и что-то шепнул старшему сержанту. Тот вышел из комнаты.

— Ну а второй черт какой был?

— Такой высокий, со светлыми волосами.

— А его лицо помнишь?

— Я видела только глаза и волосы. Пониже — черное пятно, ни рта, ни носа не было.

— А как эти черти были одеты?

— Оба в куртках. Как у Стаха, только посветлее.

— Кто такой Стах? — на этот раз поручик обратился к матери девочки.

— Стах — мой старший сын, — объяснила пани Гженда. — Семнадцатый год мальчишке.

— А в какой куртке он ходит?

— Отец купил ему черную капроновую куртку на «молнии». Сколько раз я ему говорила, чтобы поберег ее для праздника, да разве он меня послушает? Он бы и спал в ней, если ему волю дать.

— Черти были в сапогах?

— Не знаю. Я сразу убежала. Испугалась.

— Еще бы! Я бы тоже этих чертей испугался, — признался поручик. — А в окне ты видела свет?

— Да. В магазине все лампочки горели.

— А черти заглядывали в окно? Оба?

— Только тот, большой. Черный стоял немножко подальше.

В этот момент вернулся Хшановский. Он протянул поручику черный чулок.

— Ну-ка посмотри на меня, Ханочка, — попросил офицер милиции. — Похож я на того маленького черта? — И поручик натянул на голову принесенный сержантом чулок.

Девочка в испуге отпрянула.

— Да-а, очень похожи, — пролепетала она.

Поручик сдернул чулок и вернул его Хшановскому.

— Расскажи-ка мне еще, Ханочка, про того высокого черта. Ты видела, какие у него глаза, лоб, волосы? Ну-ка вспомни.

Ханка задумалась.

— Я сразу убежала. Но волосы у него такие белые, а на лбу царапина.

— Царапина?

Девчушка приложила палец ко лбу над левым глазом.

— Вот здесь, — сказала она, — у него такая красная полоска. Как будто он сильно, до крови, об забор ударился.

— Ты его хорошо разглядела?

— Он у самого окна стоял. Я хорошо видела, — твердо сказала девочка.

Левандовский снова угостил ее конфетой и поблагодарил Марию Гженду за то, что привела дочку. Эти сведения, сказал он, могут быть очень полезны при поисках убийцы.

Когда женщина вышла, поручик обратился к сержанту:

— Мне кажется, девчушка говорила правду. Да и откуда бы ей знать о «человеке со шрамом»? Сначала мне не хотелось ей верить. Ведь до сих пор этот преступник никогда не убивал своих жертв. Но все остальное сходится: низенький, с черным чулком на голове и высокий блондин со шрамом над левым глазом.

— Может быть, Михаляк не хотела отдавать денег и поэтому они ее убили?

— Сомневаюсь. Ведь их было двое. Уж как-нибудь они и без убийства справились бы с одной женщиной. Не знаю, слышали ли вы о том, как человек со шрамом совершил налет на дом приходского священника в Вербовской Воле. Священник тоже не хотел отдавать денег. Тогда они его так отдубасили ножкой от стула, что он недели три провалялся в больнице. Перед уходом они связали ксендза и заткнули ему рот кляпом. А деньги сами отыскали в канцелярии прихода, в столе. Им стало известно, что ксендз в тот день продал свою машину за шестьдесят с лишним тысяч злотых и что он пока держит деньги дома. Но все-таки они не убили свою жертву.

— Может, потому, что это был ксендз?

— Ну да, как же! А беззащитную женщину без колебаний пристрелили? Кстати, врач подтвердил, что выстрел был сделан с расстояния трех метров и несколько сверху. Это свидетельствует о том, что Михаляк сидела на стуле и никакой борьбы не было.