Человек с юга - [4]

Он несколько раз обмотал верёвкой сначала запястье юноши, потом — кисть и крепко привязал верёвку к гвоздям. Он отлично справился с этой работой, и, когда закончил её, ни у кого не могло возникнуть сомнения насчёт того, сможет ли юноша вытащить свою руку. Однако он мог шевелить пальцами.

— А теперь, пажалста, сожмите в кулак все пальцы, кроме мизинца. Пусть мизинец лежит па столе. Ат-лич-но! Вот мы и готовы. Правой рукой работаете с зажигалкой. Однако ещё минутку, пажалста.

Оп подскочил к кровати и взял нож. Затем снова подошёл к столу и встал около него с ножом в руках.

— Все готовы? — спросил он. — Мистер судья, вы должны объявить начало.

Девушка в своём бледно-голубом купальнике стояла за спиной юноши. Она просто стояла и ничего при этом не говорила. Юноша сидел очень спокойно, держа в правой руке зажигалку и посматривая на нож. Человечек смотрел на меня.

— Вы готовы? — спросил я юношу.

— Готов.

— А вы? — этот вопрос был обращён к человечку.

— Вполне готов, — сказал он и занёс нож над пальцем юноши, готовый в любую минуту опустить его.

Юноша следил за ним, но ни разу не вздрогнул, и пи один мускул не шевельнулся на его лице. Он только поднял брови и нахмурился.

— Отлично, — сказал я. — Начинайте.

— Не могли бы вы считать, сколько раз я зажгу зажигалку? — спросил юноша.

— Хорошо, — ответил я. — Это я беру на себя. Большим пальцем он поднял колпачок зажигалки и большим же пальцем резко повернул колёсико. Кремень дал искру, и фитилёк загорелся маленьким жёлтым пламенем.

— Раз! — громко произнёс я.

Он не стал задувать пламя, а опустил колпачок и выждал секунд, наверно, пять, прежде чем поднять его снова.

Он очень сильно повернул колёсико, и фитилёк снова загорелся маленьким пламенем.

— Два!

Все молча наблюдали за происходящим. Юноша не спускал глаз с зажигалки. Человечек стоял с занесённым ножом и тоже смотрел на зажигалку.

— Три!.. Четыре!.. Пять!.. Шесть!.. Семь!..

Это наверняка была одна из тех зажигалок, которые работают. Кремень давал большую искру, да и фитилёк был нужной длины. Я следил за тем, как большой палец опускает колпачок. Затем пауза. Потом большой палец снова поднимает колпачок. Всю работу делал только большой палец. Я затаил дыхание, готовясь произнести цифру «восемь». Большой палец повернул колёсико. Кремень дал искру. Появилось маленькое пламя.

— Восемь! — воскликнул я, и, когда я произнёс это, раскрылась дверь.

Мы все обернулись и увидели в дверях женщину, маленькую черноволосую женщину, довольно старую; постояв пару секунд, она бросилась вперёд и закричала:

— Карлос! Карлос!

Она схватила его за руку, вырвала у него нож, бросила на кровать, схватила человечка за лацканы белого. пиджака и принялась изо всех сил трясти, громко при этом выкрикивая какие-то слова на языке, похожем на испанский. Она трясла его так сильно, что он почти исчез из виду и сделался похожим на мелькающую спицу быстро вращающегося колеса.

Потом она немного угомонилась, и человечек опять стал видимым. Она потащила его через всю комнату и швырнула на кровать. Он сел на край кровати и принялся мигать и вертеть головой, точно проверяя, на месте ли она.

— Простите меня, — сказала женщина. — Мне так жаль, что это всё-таки случилось. — По-английски она говорила почти безупречно. — Это просто ужасно, — продолжала она. — Но я и сама во всём виновата. Стоит мне оставить его на десять минут, чтобы вымыть голову, как он опять за своё. — Она, казалось, была очень огорчена и глубоко сожалела о том, что произошло.

Юноша тем временем отвязывал свою руку от стола. Мы с девушкой молчали.

— Он просто опасен, — сказала женщина. — Там, где мы живём, он уже отнял сорок семь пальцев у разных людей и проиграл одиннадцать машин. Ему в конце концов пригрозили, что уберут его куда-нибудь. Поэтому я и привезла его сюда.

— Мы лишь немного поспорили, — пробормотал человечек с кровати.

— Он, наверно, поставил машину? — сказала женщина.

— Да, — ответил юноша. — «Кадиллак».

— У него нет машины. Это мой автомобиль. А это совсем плохо, — сказала она. — Он заключает пари и ничего не может поставить. Мне стыдно за него и очень жаль, что это случилось. — Она казалась ужасно доброй женщиной.

— Что ж, — сказал я, — тогда возьмите ключ от вашей машины. — Я положил его на стол.

— Мы лишь немного поспорили, — бормотал человечек.

— У него ничего нет, на что бы он мог спорить, — сказала женщина. — У него вообще ничего нет. Ничего. По правде, когда-то давно я сама у него всё выиграла. У меня это заняло какое-то время, много времени, и мне пришлось изрядно потрудиться, но в конце концов я всё выиграла. — Она взглянула на юношу и улыбнулась — горестно и печально. Потом подошла к столу и протянула руку, чтобы взять ключи.

У меня до сих пор стоит перед глазами эта рука: на ней было всего только два пальца, один из них большой.