Человек с венком на шее - [5]
Так друзья узнали, что гражданина-экономиста они не били и не грабили. Но кому об этом сказать? Купчихинская свое черное дело сделала. Летеха из ЛОВД - тоже. Сослаться на Ванькины россказни нельзя: во-первых, ему не поверят; скажут, в СИЗО сговорились. Во-вторых, самому Ваньке еще одну бирку повесят. И пойдет он, обвешанный ими, как елка игрушками, на зону особого режима, и будут у него по этапу спрашивать, где ж он столько насобирал их.
Короче, хрень полная, куда ни кинь. А эту суку-экономиста задавили бы в четыре руки, попадись он им на глаза. И венок, глядишь, сгодился бы. По назначению, так сказать.
В следующий раз, возвращаясь из губернского суда после лицезрения толстожопой Бизякиной, которая тоже "не заметила" ни пьяных противоречий в допросах на предварительном следствии, ни отсутствия в суде Александрова, ни справок об оценке неизвестно куда подевавшейся куртки, - после всего этого друзья-горемыки узрели такие "кадры", что охренели почти буквально.
Из отдельной камеры автозака - металлического "стакана" - конвойные достали закованного в наручники... лейтенанта Бесталанцева. Шаман толкнул Шумахера со словами: "Если щас оттуда достанут Купчихинскую, у меня, бля, гуси с контрольки сорвутся".
Купчихинскую не достали. Но Бесталанцев им действительно не померещился. Как выяснилось позже, фраерок возле Верки в "Гудке" не зря ошивался. И был тот фраерок сотрудником УСБ - управления собственной безопасности УВД губернии. Нашлась падла, которая стукнула на летеху. В очередной раз, а было это перед Новым годом, когда он уже спихнул последнее (как оказалось - в своей жизни) дело на утверждение прокурору, его взяли с мечеными купюрами. Подвалил бычок, дескать, помоги с билетами на столичный паровоз, срочно надо, вот премия. В баксах. Не бог весть сколько, но к новогоднему столу пригодилось бы. Ну а дальше, как в кино: сидеть, руки на стол, купюры - туда ж. Новый год встречал в карантинной камере СИЗО. Хлеб с кипятком и затуманенный образ Верочки на заиндевелых прутьях решетки. "Таганка-а-а-а! Все-е-е но-о-чи, полные огня-а-а!.." Эх, бляха-муха! То-то сержант Приходько лыбился, когда бычок к нему в кабинет входил.
Когда мне братва за Бесталанцева рамсы' раскинула (а мусора хоть и редко, но заезжают на СИЗО), я понял, что сейчас выдам на гора гениальную фразу: "Я знал одного честного следователя, и того за взятку посадили". Правда, тут же вспомнил, что подобное уже где-то читал. Ну, так и есть. У Джерома К. Джерома: "Я знал только одну девушку, которая умела плавать, да и та утонула". А еще у Чехова в "Палате № 6": " Я нашел во всем городе одного только умного человека, да и тот сумасшедший".
Итак, после бизякинского определения пацаны рисанули мне. Оставалось одно - писать надзорку, то бишь ходатайство о принесении протеста в порядке надзора. Что я и сделал. Теперь - ждем-с.
Конечно, я угорал от души, читая произведение Бесталанцева. Нет, если председатель губернского суда принесет протест (в чем я сильно сомневаюсь), то сержанту Приходько придется ехать в колхоз "Тавричанка" и искать экономиста Александрова И.П. Не дай бог он его найдет. От имени павшего на боевом посту (от получения взятки) лейтенанта Бесталанцева Приходько наверняка вобьет гвоздь-стопятидесятку в гроб Ивана Петровича и с превеликим наслаждением положит на свежую могилку новый, с искусственными, вечнозелеными, под елочку, листками аккуратный венок с надписью "Дорогому и любимому от всех идиотов-участников кретинского уголовного дела".
Если этого не сделает Приходько, то когда-нибудь это сделают другие. И я знаю - кто.
Вторая книга несомненно талантливого московского прозаика Ивана Зорина. Первая книга («Игра со сном») вышла в середине этого года в издательстве «Интербук». Из нее в настоящую книгу автор счел целесообразным включить только три небольших рассказа. Впрочем, определение «рассказ» (как и определение «эссе») не совсем подходит к тем вещам, которые вошли в эту книгу. Точнее будет поместить их в пространство, пограничное между двумя упомянутыми жанрами.Рисунки на обложке, шмуцтитулах и перед каждым рассказом (или эссе) выполнены самим автором.
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..