Человек с вантузом - [4]

— Идити к чорту, папаша!

И внутренний голос шел к черту.

Но случалось порой и так, что он находил себе союзников.

Аккурат в тот день, когда Ингу вновь должен был посетить Сиднев, ее пригласил на обед Евгений Львович Чуб, учитель и супервизор. Дело вполне обычное: Инга снимала офис неподалеку от клиники, и время от времени они посещали какой-нибудь из ресторанов, предлагавший бизнес-ланч по умеренным ценам.

На сей раз скидками радовало итальянское заведение «Тарталья», где они пообедали отличной лазаньей. Однако на лазанье все хорошее закончилось, потому что за чаем профессор Чуб как бы невзначай сказал:

— Кстати… На днях мне звонила твоя мама…

Инга сделала длинный вдох через нос, а потом длинно подула на чай. Мысленно она в этот момент высказала все, что думает о доброхотах, а вслух сказала:

— Евгений Дмитриевич, ну ради Бога — только вы не начинайте. Не поеду.

— Хорошо. Не буду. Ты обиделась?

— Да. Родным простительно, они не хотят понимать — но вы-то знаете всё. Что он делал с мамой. Что он делал с нами.

— Инга, я ведь сам знал его. И беспросветно плохим человеком он не был…

Инга осторожно поставила чашку на стол.

— Да. К вам он всегда поворачивался светлой стороной — прекрасный хирург, спаситель и чудотворец, гитарист и душа компании. Это в маму и в нас он сливал негатив.

— Но по-своему он любил тебя и Зою. И маму. Он был сложным человеком, но Лариса до сих пор любит его.

— Это не любовь. Это стокгольмский синдром. Когда какой-то ненормальный застрелил его, знаете, что я почувствовала? Облегчение. Теперь, наконец-то, он отпустит маму, подумала я. Но он не хочет ее отпускать. Даже после смерти — не хочет…

Чуб потеребил салфетку.

— Инга, ты же верующий человек. Разве Иисус не сказал, что своих мертвецов надо хоронить?

— Мама его хоронит уже десять лет. Не вижу, чтобы это ей помогло. А Евангелие вы помните плохо. Иисус сказал: пусть мёртвые хоронят своих мертвецов.

Она встала из-за стола. По счастью, наличные деньги были именно в таких купюрах, чтобы рассчитаться за комплексный обед без сдачи.

— До свиданья, Евгений Львович.

— До свиданья, — печально сказал Евгений Львович ей в спину.

На работу и домой Инга ездила машиной, но парковаться приходилось метрах в двухстах от офиса, и выезжать-заезжать неудобно, поэтому на обеды она ходила пешком. И сейчас она очень, очень правильным находила это решение, потому что водить машину в таком настроении — нарываться на неприятности.

Она чувствовала себя преданной. Всю эту порнографию о любви и прощении она готова была выслушивать от мамы, ее подруг, от кого угодно — только не от человека, который учил ее распознавать манипуляции и давать им отпор. Только не от Чуба, который знал, один из немногих, каков на деле был Александр Викторович Сабуров. Глупостью были бы такие речи от любого другого, но от него — Инга не могла это расценить иначе, как подлость.

«Нужно менять супервизора», — подумала она. Из этой мысли вырос вполне закономерный вопрос — на кого? — и дальше Инга обдумывала только этот, сугубо деловой, как ей казалось, вопрос, пока не столкнулась нос к носу с сантехником Ярославом, ждущим у подъезда.

— Ой. Извините, — сказала она, мыслями все еще пребывая в другом измерении.

— Да это вы извините. Я тут у кого-то вальцовку забыл… обхожу клиентов, ищу. Можно, я у вас посмотрю? Вдруг под ванну закатилась.

Инга медленно возвращалась в реальность. Вальцовка. Он забыл у меня какую-то вальцовку. А может, не у меня…

— Конечно, — она открыла дверь подъезда. — Проходите.

Ярослав оба раза галантно пропустил Ингу вперед, закрыл за собой дверь в офис, оставил тулбокс в кабинете, а сам в поисках загадочной вальцовки нырнул с фонариком под ванну.

Упав в кресло, Инга помассировала виски и лоб, стараясь отрешиться и сосредоточиться перед встречей с Сидневым. Ярослав шуровал под ванной.

— Долго вы там? — спросила Инга.

Из ванной донесся какой-то грохот. Инга встала и подошла к двери, дернула ручку. Закрыто. Он что, решил облегчиться, раз уж зашел?

Она постучалась, но Ярослав не ответил.

— Что случилось? — Инга уже не на шутку забеспокоилась.

— АААААА! — прямо сквозь дверь ванной ей в лицо с воплем бросилась полупрозрачная женщина.

Инга шарахнулась назад и налетела пятой точкой на спинку кресла. Она успела заметить ужасающий начес на голове призрака, рукава «летучая мышь» и под левой грудью дыру с торчащим из нее колом. Рефлекторно выставила перед собой правую руку — пальцы погрузились в плоть полупрозрачной женщины, как в поток холодного воздуха. В следующую секунду холод объял Ингу целиком и исчез: призрак прошел насквозь.

Инга оглянулась. Женщина висела в воздухе, сантиметрах в десяти над полом. Теперь Инга могла разглядеть ее подробней: бесцветная, словно в черно-белом кино, фигура, одетая, причесанная и накрашенная по моде восьмидесятых. На вид привидению было слегка за тридцать, и выглядело оно так, будто при жизни имело склонность к полноте, но из-за болезни или суровой диеты резко исхудало.

Призрак перестал орать, как только разминулся с Ингой, и теперь завис в воздухе, скрестив руки перед грудью.

Инга перевела взгляд на Ярослава, стоящего в дверях ванной.