Человек с вантузом - [2]

Да, да, нам нужно порисоваться и отвлечь внимание терапевта от такой мелочи как опоздание, но анекдот и в самом деле хороший. Терапевтический анекдот, нужно запомнить.

— Это очень мудрый анекдот. Сильвестр, почему вы, как тот миллиардер, обесцениваете свои результаты?

— Потому что нельзя стоять на месте. Жизнь всё время дышит в затылок. Замешкаешься — а тебя цап — и сожрали.

О. Вот это уже пошел разговор по душам, без отвлекающих маневров.

— Разве для того, чтобы двигаться вперёд, нужно обнулять то, что уже достигнуто? Самому лишать себя своих достижений?

— Нет. Но как это связано с моими опозданиями?

Ага, не получился отвлекающий маневр — пойдем в лобовую атаку. Что ж, откровенность за откровенность.

— Вам важно, чтобы вас ждали. Это показывает, что люди от вас зависят. Придаёт ощущение своей значимости. Подумайте, Сильвестр, почему вам — с вашим бизнесом, с вашим умом и… скажем прямо — красотой — так не хватает чувства собственной значимости.

Быстрое, почти неуловимое движение лица — словно ресницу сморгнул.

— Я опаздываю потому, что кто-то постоянно вклинивается в моё расписание. Если вам это не нравится, давайте сделаем сеанс более длинным, я буду платить за два часа, мне нетрудно.

Да-да-да, виноват мир, виноваты все, кроме меня, а терапевта мы просто купим, потому что купить можно все…

— Чтобы вы могли с чистой совестью опаздывать ещё на час? У меня другое предложение: я готова перенести сеансы на более позднее время — скажем, на восемь вечера, но с условием, что вы не будете опаздывать. А если кто-то вклинится в ваше расписание — вы тут же звоните мне, и мы переносим встречу. Ещё одно опоздание — и мы прощаемся.

Ах, как мы недовольно щуримся, не нравится нам глотать пилюли, но мы ее проглотим пока, а тем временем обдумаем реванш.

— Значит, договорились?

— Договорились, — очаровательно улыбается господин Сиднев.

После чего они провели остальное время сеанса с пользой и даже некоторым удовольствием.

По окончании сеанса господин Сиднев пожелал посетить туалет. Покинув его через минуту, господин Сиднев выглядел несколько виноватым и вертел в руках головку водопроводного крана.

— Боюсь, что я закрыл горячую воду… намертво, — сказал он, с деланным смущением улыбаясь. — Перестарался немного.

Ничего ты не перестарался, друг мой ситцевый, подумала Инга. Это реванш.

Она взяла кран и осмотрела. Так и есть, резьба сорвана.

— Я нечаянно, честное слово.

Инга, не говоря ни слова, долго смотрела ему в глаза. Может он и не врал, или врал только наполовину.

— Я сильнее, чем кажусь на первый взгляд. И на второй тоже. Извините.

Да, и демонстрация этой силы пришлась как раз кстати.

— Что вы, ерунда какая, — Инга с улыбкой положила кран на стол. — Не стоит беспокоиться.

— Я сейчас пришлю кого-нибудь…

— Нет, не надо… Я хочу домой.

— Да, действительно. Завтра. За свой счет, конечно.

Для вас это важно, правда, господин Сиднев? Напомнить, кто платит, а значит — заказывает музыку.

Но у нас и на это есть методы.

— Конечно, — Инга снова улыбнулась. На следующем сеансе мы эту сову разъясним. И про идеализацию разъясним, и про последующее обесценивание.

— До четверга, — сказала она.

— До свидания, — слегка поклонился Сиднев.

Наутро сантехник уже ждал Ингу возле подъезда. Худощавый темноволосый мужчина держал в руках тулбокс и новенький смеситель в упаковке, но Инга на всякий случай спросила:

— Вы ко мне?

— А это вам вчера кран своротили?

Инга отметила приятный, с легкой хрипотцой, баритон и ужасную металлическую коронку на одном из верхних клыков. Такую ужасную, что на ум само собой пришло слово «фикса». Наверное, сантехник не мог позволить себе ничего лучше, подумала она, и тут же мысленно отчеркнула себе: не полагаться на Сиднева, а заплатить сантехнику лично.

— Инга, — представилась она.

— Ярослав, — улыбнулся сантехник.

— Прошу, — Инга впустила его в подъезд, затем в свой офис, показала поле деятельности: маленькую ванную комнату. Ярослав немедленно принялся развинчивать уничтоженный Сидневым смеситель, а Инга включила ноут и начала просматривать почту. Через несколько секунд она услышала, как Ярослав насвистывает «На далекой Амазонке». Инга чуждалась суеверий и ничего не имела против Киплинга с Берковским, но причины не любить именно эту песню у нее были.

— Прошу прощения, но не могли бы вы перестать свистеть?

— Вы суеверны?

— Нет, просто не люблю свиста.

— Договорились, — Ярослав продолжил работать молча.

Инга просмотрела письма, удалила спам, подумала над предложением приехать на семинар, сверилась с расписанием в своем органайзере и, увидев, что неделя выдается сравнительно свободная, а клиентов можно передвинуть, начала набирать ответ.

В этот момент ей позвонили.

«Мама» — высветилось на экране смартфона. Инга вздохнула и ответила на вызов, одновременно поднося трубку к уху и надевая на лицо улыбку.

— Здравствуй, доченька.

— Доброе утро, ма.

— Как твои дела?

«Вчера клиент оторвал мне кран смесителя, а так все слава Богу».

— Хорошо, спасибо. А твои?

— Ты не забыла, что у нас годовщина?

Инга стиснула зубы. Вот оно.

— Нет, мама, не забыла.

— Мне тебя ждать?

— Не стоит. У меня семинар как раз в эти дни.