Человек с тремя именами - [69]

— Пака!

На порог вышла высокая и стройная смуглянка, в прическу ее кроме гребней была воткнута у виска белая гвоздика. Если б не дешевый коричневый свитер, она могла бы оказаться на сцене среди окружающих Кармен хористок. Секретарь долго и, судя по жестикуляции, очень красноречиво излагал ей на родном языке просьбу иностранного товарища, выслушал ее короткий ответ и по-французски заверил Алешу, что эта camarade сегодня же подыщет тех, в ком они нуждаются. И действительно, часа через два у ворот виллы зазвенел колокольчик, и, когда Алеша открыл, за калиткой стояла сама Пака с чемоданчиком и еще три девушки: две тоже хорошенькие и тоже с небольшими чемоданчиками, а четвертая, очень толстая и некрасивая, с глазами вроде матовых черных пуговиц и носом картошкой,— так выглядела, верно, Дульсинея Тобосская — вместо чемодана обеими руками придерживала узел.

Не прошло и десяти минут, как все четверо азартно терли, скребли и мыли все, что подвертывалось им под руки в двухэтажном доме. С неугасающей энергией взялись они и за служебный флигель, а надраив его до хирургической чистоты, взялись за кухню. Алеша сразу почувствовал, что отныне их заскорузлый штабной быт подвергнется очищающему женскому воздействию.

Лукач, еще утром вызванный в подвал для бывшего золотого запаса, к пяти дня вернулся в Фуэнкарраль и сразу обратил внимание на вылизанную дорожку от чугунного входа в сад до ступенек виллы.

— Кто это? Ваши?

Ответив своим старомодным «никак нет», Алеша доложил о происшедшей перемене, и комбриг пожелал познакомиться с девушками.

— А у вас, я вижу, губа не дура,— одобрил Лукач, входя во флигель, как будто начальник охраны самолично выбрал Паку, Леонору и Лауру на местной ярмарке невест.

Улыбаясь своей заразительной улыбкой, командир бригады поочередно пожал робко протянутую загорелую руку Пакиты, шершавую прямую ладонь Асунсьон, длинные пальчики Лауры и миниатюрную лапку Леоноры.

Через день команду девушек возглавил итальянец с громкой фамилией Беллини. Вопреки представлениям об итальянцах, очень некрасивый, с костлявым лицом, с носом почти как у Буратино и бровями, похожими на приклеенные куски шерсти. Он был дважды ранен и, как инвалид, попал к Никите, а тот по просьбе Лукача подыскать хозяйственного человека, владеющего испанским, чтобы легче было объясняться с четырьмя волонтерками, передал Беллини в штаб бригады на должность завхоза.

Беллини взял на себя все, что, по его мнению, не входило в женскую компетенцию. Со своей командой он с первого момента отлично поладил, держался со всеми четырьмя без предпочтений, как заботливый старший брат, и пользовался среди них непререкаемым авторитетом.

Между прочим, через некоторое время случайно выяснилось, что старательный и скромнейший этот работяга удивительно соответствует прославленной своей фамилии. Белов, бывший страстным, хотя и старомодным, ценителем оперной музыки, не пропускавший в Москве ни одной новой постановки в Большом театре, услышав как-то через открытое окно, как в свободный час распевает в кухне Беллини, позже разговорился с ним и узнал невообразимые вещи. Оказалось, что штабной завхоз не только прекрасно знаком со всеми сколько-нибудь заметными произведениями итальянского оперного искусства, но и знает наизусть и может пропеть от первого такта увертюры и до последнего аккорда целых четыре классических оперы. Белов утверждал, что однажды проверил Беллини, и тот ничуть не хвастал, хотя никогда не был солистом в «Ла Скала», а всю жизнь работал каменщиком.

Уже к следующему переезду в распоряжении Беллини завелся камион. И с тех пор при всех перебросках бригады последней с очередной базы штаба, переваливаясь, выезжала полуторка, туго перепоясанная веревками и нагруженная постельными принадлежностями, котлами, кастрюлями, мешками с продуктами: всем тем, чем незаметно обрастало штабное хозяйство. Поверх всего этого скарба, держась за бечеву, сидели Пака, Леонора, Лаура и Асунсьон, сам же Беллини бдительно глядел вперед с командирского поста рядом с шофером.

Где-то к концу декабрьской чертовой карусели, как окрестил бесчисленные перемещения Петров, командир бригады объявил Алеше, что решил назначить его своим адъютантом.

— Вы и так уже взяли на себя некоторые его обязанности. Мне же адъютант позарез нужен. У меня уже был один, однако мы с ним, что называется, характерами не сошлись... Хорошему адъютанту надо запоминать все указания своего принципа и в нужное время давать им ход. Необходимо научиться понимать начальника с полуслова, и даже мысли его угадывать. Да, да, я не шучу, но мне представляется, что вам это удастся. В здешних условиях за вас еще и знание французского. Сейчас чуть что — ищи переводчика, адъютант же всегда под рукой. Поручите своих ребят ну хотя бы тому же Ганеву...

В тот же вечер, выезжая в Мадрид, комбриг взял Алешу с собой. Пронизываемый ледяным ветром город был затемнен. Лукач рассказал, что еще в начале ноября светомаскировка соблюдалась постольку поскольку, но, когда патрулям отдали приказ стрелять по каждой светящейся щели, воцарился идеальный порядок. И понятно. В любой войне стекла так и летят. Но в гражданскую — особенно, а теперь еще и авиация. Между тем купить их негде...