Человек с синдромом дна - [15]
Мне очень нравится, как советские называют либерализм «бесчеловечным». Ну это из серии про «бездуховный Запад и загнивающий капитализм». Современный язык и стиль мышления чудовищно контрастирует с этой словесной клишированной архаикой. А ежели серьезно — человечней либерализма ничего не придумано. Ну если в термине человечность вообще искать какой-то позитивный (он же полезный, рациональный, он же гуманистический (извините) смысл. Гуманизм следует понимать как общественный эгоизм, индивидуализм, а не как-то там абстрактно. Ибо абстрактного человека не существует.
Полагаю, ультрабогатому человеку умирать тяжелее всего. Но именно такую смерть я назвала бы осознанной.
Апокалипсис — это по крайне мере справедливо. Этакий некрокоммунизм. Под справедливостью я полагаю ту ситуацию, где Социальную Личность уже не беспокоит вопрос конкуренции. После «смерти бога» выше Социальной Личности — Личности нет.
В случае психопата (повторюсь, это мой любимый тип) мне всегда казалось важным довести до предела, до (выносимой) крайности именно черты «патологические», антисоциальные (в рамках закона, конечно). Я бы назвала это натягиванием человека на гения.
К слову, психиатрию, психологию и психоанализ можно считать науками лишь в тех пределах, где они внесоциальны. К сожалению, пределы эти крайне малы.
И подобные науки являются, конечно, служителями диктатуры. В первую очередь.
«Идешь к женщине, не забудь хвостик Иа-Иа» — как приговаривал Денщик мой, Ванька.
Многие ницшеанцы, прошу заметить, тайные мазохисты, безвольные личности, маменькины сынки. В их глазах всегда просвечивает мутноглазая, печеночная бычья печаль. При приближении зрачок их становится будто бы бульонисто-склизким. Это страх, коий они выделяют из каждой поры, словно медузные какие-то сущности, чтоб присосаться к миру. Иначе — они отваливаются, как-бы теряются. Испытывают отчуждение, одиночество, как-то так.
Понимание безнадежно. Надежду оставляют интеллектуальным нищим.
Признаком «взрослости» считают готовность к смерти. Но. Человек, готовый к смерти — не «готов» к смерти. Он уже умер.
Д. Дворня
Некоторые привилегированные слои полагают себя аристократией. На самом деле — номенклатура происходит от одного персонажа Салтыкова-Щедрина — а именно — хозяйского камердинера, потребляющего только те эмоции, которые ему выдают. То есть — вся элита, которую мы имеем — это вышколенная дворня.
Пропаганда плюс силовой ресурс — то, что дает правду. Никакой абстрактной правды кроме онтологического понимания сути природы вещей и некоторого количества научных законов не существует.
Новый год — это два потерянных месяца. Дела не делаются в декабре, потому что скоро. И в январе — потому что уже. Ничего хорошего в новом году, как известно, не случается. Все та же советская чушь — пьяные мужички, дурнопомаженные и скороухоженные женщины, некрохолодец, остервенелые фейерверки, речь президента, совкино, гологнь. Сама я не справляю. Но люди говорят. Денщик мой каждый Новый год утыкался в салат оливье. И даже не из мазохизма, а от верности Традиции. Человек знающий, что его ничего не ждет верен традиции. Чем хуже традиция, тем больше верен. Так вышло. Потому все, чего у вас не было в том году и не стало в этом, того еще больше более не будет. Поэтому не желаю. ТакЪ.
Нелюдь под шубой — Венера в Мехах. В своем окончательном сверхчеловеческом пределе.
Родина-мать-некрофилия
А «груз 200» никого в Россиюшке не отрезвляет. Он как-бы успокаивает и дает такую томно-тоскливую, водочную прелестную меланхолию, такой войно-валиум, такую грудастую домохозяйку из агитпроповского кино, еще не успевшую, да и не смогшую распластаться собственной красочной смертью в мехах.
Так русские матери бегут от потрепанных в злой горошек халатцев, от морщин, старости и уродства, от бессмыслицы тотальной бытия, которую вдруг слизнуло сладостное отчаянье и утробно прокатилось где-то по неатрофировавшейся еще, еще страстной плоти, и там предоргазменным каким-то христианским озарением-катарсисом, остановилось что-то схлопнулось. И успокоилось шаловливым анонимным чудовищем, связанным с этим миром ненасытной утробной глоткой, превосходящей всякую бездну в беспощадной и хохочущей своей глубине.
Ваши матери — ваши убийцы.
Принц Оранжевых Утр
(детское)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.