Человек с двойным дном - [138]
В мое отсутствие вваливается баба из милиции. Толкует Майе:
— У нас не положено выставки в квартире устраивать!
И еще несет чушь о свободном искусстве, о свободе мысли. Только с милицией об этом разговаривать! К чему бы ее принесло, если с нашей эмиграцией все решено и подписано?
Звонит жене заместитель директора издательства «Советский писатель» Карпова.
— Вы едете с мужем?
— Да.
— Достойный всяческого сожаления поступок. Вы не должны этого делать.
— Валентина Михайловна, не говоря уже о чисто человеческом аспекте вопроса, оставшись здесь, я была бы обречена на нищету. До сих пор, куда бы я ни обращалась, никто на работу меня не принимал.
— Ошибаетесь! Если бы вы вели себя по-иному, с работой у вас было бы все в порядке.
Это значит — забудь о разных глупостях, о такой буржуазной выдумке, как «чисто человеческий аспект», встань на позиции здорового пролетарского гуманизма, (то есть антигуманизма) — отрекись от мужа, того лучше — заклейми его — и мы тебя приголубим. Неясно, что за сим кроется. Майя поддается на агитацию и уходит от меня. Где у них гарантия, что я тогда эмигрирую, а не брошусь в бой с еще пущим остервенением? Непредсказуемо ведут себя товарищи.
Но, может быть, это осуществляется без ведома КГБ? Инициатива на местах? Самодеятельность? Не знаю, не знаю… Вот и Коньков по телефону ни с того ни с сего выражает Майе сочувствие.
— Трудный у вас муж! Как вы его терпите?
Загадочно. Наверняка, они что-то готовили, но потом дали отбой, ибо в последующие дни с женой срочно разорвали два договора; один — в «Советской писателе», другой — в издательстве «Детская литература», хотя и там, и там ее переводы одобрены и редакторами, и авторами. Ладно, пусть не печатают. Но деньги-то в соответствии с законом должны выплатить! Не хотят. И со мной аналогично. Ах, гниды! Информирую корреспондентов, что над нами учиняют финансовый террор, и Конькову об этом же по телефону:
— Принципиально не уеду, если мне и жене не выплатят заработанный гонорар!
И сразу же бухгалтерии издательств начинают стелиться. Названивают и, будто не они еще вчера отказывались платить:
— Почему вы не приходите за деньгами?
А у Конькова голос по телефону, как у доброго Деда Мороза:
— Заплатили вам и жене, Александр Давидович?
…Инспектор управления по изобразительному искусству Маргарита Евгеньевна Лебедева предупреждена о моем визите:
— Сколько картин вы с собой забираете?
— Восемьдесят.
— Что вы! Что вы! В таком количестве художественные ценности вывозить запрещено. Максимум три-четыре.
— Так вы же не считаете модернистскую живопись художественной ценностью! Для вас это хлам! Вы его сжигаете на кострах и давите бульдозерами!
— Если хлам…
— Для вас хлам, а для меня то, что демонстрируется на ваших выставках, хлам!
Она примирительно:
— Не будем здесь об этом дискутировать. В среду привозите картины на комиссию.
Раз в неделю они заседают в помещении бывшего Ново-Спасского монастыря, и тянутся к ним эмигранты не только с живописными произведениями, но и с ювелирными изделиями, и коллекциями монет, и коврами… Раньше и иконы сюда несли. Году в семьдесят втором четыре не старые, естественно не XIX века, дозволяли брать на семью. Потом снизили до двух. А сейчас и вовсе запретили. Хоть докажешь, что икона не вновь приобретенная, от бабушки к тебе перешла, дорога, как память — все равно нельзя. Пусть она не представляет ни исторической, ни художественной ценности — нельзя, и точка! Почему мы обязаны тебе верить, что ты ее сохранишь, как память, а не продашь, не наживешься? Эмигрант же должен уезжать из своей социалистической страны нищим. Ничто имеющее хоть какую-то стоимость на Западе, не пропускается.
На таможнях в Шереметьевском ли аэропорту, на железнодорожных ли станциях Чоп или Брест у женщин вырывают из ушей золотые серьги, обыскивая, раздевают догола, усаживают в гинекологическое кресло, проверяют, не провозят ли чего внутри. Отрывают от пальто норковые и каракулевые воротники, отбивают от туфель каблуки, ищут, не упрятаны ли драгоценности туда. Бдят таможенники. Даже анекдот родился.
«Уезжает старый еврей. Советский таможенник, роясь в его чемодане, широко раскрывает глаза:
— Что это?
Старик с укоризной:
— Не что, а кто. Портрет нашего дорого вождя Владимира Ильича Ленина.
В Израиле на таможне чемодан проверяют снова:
— Кто это?
Старик с достоинством:
— Не кто, а что. Рамка-то золотая!»
Но мне на их комиссию переться невозможно.
— Маргарита Евгеньевна, как же я повезу пятьсот картин?
— Не пятьсот, а восемьдесят.
— Это тоже невыполнимо. Да и нелогично. Посудите сами, если дома из восьмидесяти отобранных мною картин какие-нибудь не пройдут, я их заменю другими. Не таскать же с собой запасные! Пусть комиссия приедет ко мне.
Она взволнованно:
— Это не принято!
— Так и у меня случай особый.
— Но у нас люди из разных мест. Право, не знаю.
Озорую:
— Подать вам такси или черные «Волги» КГБ?
Она торопливо:
— Такси, такси!
— Когда за вами заезжать?
— С утра. Мы картины будем не только смотреть. Нам их и оценить надо. Вы должны заплатить пошлину.
Остричь вы, конечно, каждого не прочь. Родина нуждается в деньгах.
Перед вами история без прикрас, рассказанная Максимом Леонидовым, — одним из лидеров бит-квартета «Секрет», автором и соавтором таких известных песен как «Домой», «Ленинградское время», «Именины у Кристины», «Привет», «Не дай ему уйти», «Видение» и многих других. В этой истории — только правда о себе, о семье, годах ученичества, истоках творчества, времени создания «Секрета», службе в армии, славе, шоу-бизнесе, друзьях, музыке, группе. «Мы сидели друг против друга и были абсолютно счастливы. Вот миг, к которому мы шли долго и упорно.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.
Основатель одной из самых известных рок-групп в мире рассказывает ее историю — с неожиданным юмором и человеческой теплотой, которую трудно предположить в огнедышащем Демоне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Феминистки не носят розовое (и другие мифы)» — не учебник, не инструкция, помогающая стать «правильной» феминисткой, и не сборник научных эссе, объясняющих историю женского движения. Эта книга — о чувствах, которые сначала превращаются в мысли, а потом в действия. Вполне вероятно, что большинство из тех удивительных женщин, которые рассказали здесь свои истории, только лишь начали свой путь и им еще предстоит узнать, каково это — быть феминисткой и бороться за свои права. Эта книга не научит основам феминизма, но раскроет, что главное в этом движении — женщины: сложные, непонятные, любящие макияж, розовый цвет, смеющиеся, плачущие, иногда сбивающиеся с пути.