Человек с большим будущим - [69]

На меня произвела впечатление его решительность, но человек, которого он защищал, был террористом, причем террористом-индийцем. Его ждала казнь за убийство англичанина. Сама мысль, что врач может помешать мне его допросить, казалась абсурдной. Но, так или иначе, я не хотел проводить допрос без Дигби и Несокрушима, а потому решил не пререкаться с врачом.

– Пусть отдохнет еще несколько часов, доктор, но все же я с ним поговорю нынче утром.

Я вышел из камеры. Банерджи на скамейке уже не было, но пока я стоял в коридоре, он появился снова – с мокрыми волосами, явно умывшийся, однако по-прежнему в одном исподнем.

– Сегодня без формы, Несокрушим? – спросил я.

Он мог задать мне тот же вопрос, но вместо этого застыл на месте. Вода с мокрых волос капала на майку.

– Прошу прощения, сэр, – пробормотал он. – Я умывался.

– Вы провели здесь всю ночь?

– Да, сэр. Я решил, что так надежнее. На случай, если Сену станет хуже.

– Так вы теперь заделались врачом?

– Нет, сэр. Я имею в виду, что хотел быть рядом на тот случай, если произойдет что-нибудь неожиданное. Вы сами говорили, как важно его поскорее допросить.

– Хорошо. Я бы не хотел, чтобы вы проявляли излишнюю заботу о заключенном. А то посмотреть, как с ним носится врач там, в камере, не говоря уже о медицинском персонале вчера в больнице, – и можно подумать, что мы поймали не террориста, а далай-ламу. Думаю, не нужно вам напоминать, что этот человек, скорее всего, убил чиновника-британца, и это далеко не единственное его преступление?

Банерджи обескураженно моргнул:

– Нет, сэр.

С моей стороны это было жестоко и, как я быстро понял, несправедливо. Я вовсе не собирался давать сержанту нагоняй, просто я чертовски устал. С ночи, проведенной в опиумном притоне, мне так и не удалось толком поспать, и недосып сказывался на настроении. А тут еще ранение.

Кстати, о ранении.

– Сержант, помните, я вчера лез по стене дома? А сообщница Сена хотела выстрелить в меня из окна?

– Да, сэр.

– Кто застрелил ее, вы или Дигби?

Несокрушим повертел в пальцах шнур, висевший у него на плече.

– Я, сэр. Ведь у меня была винтовка. Не сомневаюсь, что младший инспектор поступил бы так же, но у него был только пистолет, а из пистолета так точно не выстрелить.

– Что ж, – сказал я, – похвально, что вы были усердны на тренировках. Но сейчас отдохните. У нас есть несколько часов до допроса Сена.

Мне было неловко. Сержант спас мне жизнь, но почему-то я не мог поблагодарить его. В Индии так всегда. Англичанину сложно заставить себя поблагодарить индийца. Нет, конечно, довольно просто сказать индийцу «спасибо» за мелкую бытовую услугу – например, за поданную выпивку или почищенные ботинки, но за нечто более существенное – например, за спасение твоей жизни – благодарность будто застревает в горле. От этой мысли во рту возникла неприятная горечь.

Я устало поднялся по лестнице в свой кабинет и рухнул на стул. Боль усиливалась. Достав пузырек с морфием, я повертел его в руках и взвесил все минусы. Плечо болело нещадно, но мне требовалась ясная голова. Конечно, Лал-базар – это не Скотланд-Ярд, но даже здесь, вероятно, не принято допрашивать подозреваемых, будучи под действием наркотиков. Нехотя я сунул пузырек обратно в карман и позвонил Дэниелсу, чтобы договориться о встрече с комиссаром. Секретарь взял трубку со второго гудка и вел себя так любезно и предупредительно, что я засомневался, не ошибся ли номером.

– Лорд Таггерт прибудет к восьми, капитан Уиндем. Я занес встречу в его ежедневник и сообщу вам, как только он будет готов.

Я поблагодарил и повесил трубку. Мои акции росли. Как видно, до секретаря дошли новости о ночном аресте. Я позволил себе усмехнуться. Если нам повезет, мы получим от Сена признание и я смогу закрыть дело. Впрочем, даже если наш подопечный откажется признавать вину, то показаний осведомителя Дигби в совокупности с сопротивлением при задержании хватит, чтобы предъявить ему обвинение. Для английского суда присяжных этого, пожалуй, маловато, но, согласно Закону Роулетта, подобный суд и не требовался. Террористам вроде Сена полагалось почувствовать на собственной шкуре всю мощь британского правосудия. Стань я искать неопровержимые доказательства его вины, это только все усложнило бы.

Когда мы предъявим обвинение, моя роль в этом деле закончится, а что будет дальше, меня не касается. Скорее всего, Таггерт передаст Сена подразделению «Эйч». Они выколотят из него все, что он знает, выжмут, как сок из лимона, а за этим последует суд без присяжных и скорое исполнение приговора. Быстро и эффективно.

Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Похоже, тут меня нагнал недосып, потому что очнулся я от того, что меня тряс Дигби.

– Давай, приятель, пора идти. Нас ждет Таггерт.

– Который час? – спросил я, еще не вполне проснувшись.

– Ровно восемь тридцать.

– Дэниелс должен был мне позвонить. – Я потряс головой, с усилием отгоняя сон.

– Он пытался, но ты не брал трубку. Поэтому он позвонил мне. Кстати, приятель, ты знаешь, что ты в гражданском?

– У меня была только одна форма, – объяснил я, – и от нее почти ничего не осталось. Я еще не успел заказать новую.