Человек с большим будущим - [49]

– Большое вам спасибо, миссис Теббит, – лицемерно поблагодарил я, – но я не голоден.

– Ну же, капитан, вам нужно поддерживать силы. Ведь мы рассчитываем на вас, вы должны защищать нас от мерзких индийцев в эти смутные времена.

На мой взгляд, она прекрасно могла сама себя защитить от индийцев, вне зависимости от их мерзости. И скорее самим индийцам потребовалась бы защита, если принять во внимание габариты этой женщины. Увы, я не видел способа уклониться и от ее угощения, и от ее расспросов без грубости и потому смирился с неизбежным. По крайней мере, меня учили, как обходиться с неудобными вопросами. Улыбнувшись, я прошел вслед за ней в столовую и сел. Она налила мне бокал вина и принесла холодный мясной пирог и несколько кусков хлеба с маслом. Нехитрые блюда. Но зато была надежда, что хотя бы их она испортить не сумела. Когда я разрезал пирог, в столовую забрели Бирн и Питерс, якобы для того, чтобы составить мне компанию. Миссис Теббит налила им обоим по бокалу вина, а себе взяла рюмочку хереса.

– Какой кошмар эта история с Маколи, – проговорил Питерс, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Полнейший ужас! – заохала миссис Теббит. – Можем ли мы быть уверены, что нас не убьют в наших собственных постелях!

Я мог бы указать ей на то, что Маколи убили не в его собственной постели, а в пяти милях от оной, в переулке за публичным домом. Но я подозревал, что им это неинтересно, поэтому ничего не ответил и сосредоточился на пироге.

– Это позор, вот что это такое, миссис Теббит, – продолжал Питерс. – Какая наглость! Убить представителя короля-императора, да так хладнокровно, и здесь, во втором городе империи! Да как они посмели, эти проклятые черномазые!

Он продолжал в том же духе еще несколько минут, все больше распаляясь, а миссис Теббит согласно кудахтала.

Потом она обратилась ко мне:

– Пожалуйста, капитан, вы не могли бы рассеять наши опасения?

Я выдал ей обычную чушь: мы делаем все возможное, расследуем дело со всей тщательностью, нажимаем на все рычаги и так далее, но ей, казалось, этого было мало, поэтому в конце я еще добавил:

– Вам совершенно не о чем беспокоиться.

– Это все замечательно, капитан, – возразила она, – но что, если это начало согласованной операции? Если так пойдет, европейцы станут бояться выйти на улицу после захода солнца.

– Ничего подобного не случится, – заверил я. – И потом, вы удивляете меня, миссис Теббит. Такая достойная женщина, истинная англичанка, – вам ли терять присутствие духа от проделок каких-то недовольных индийцев? Вам следует взять себя в руки, мадам.

Это сработало. Я давно заметил, что когда логика бессильна, прямое воззвание к патриотизму нередко оказывает желаемое действие.

– Ой, конечно, что вы, – спохватилась она. – Я не хотела сказать, что…

– Капитан прав, – сказал Бирн. – Вы же, разумеется, и сами знаете, миссис Теббит, что подобное случалось и раньше. Кроме того, на мой взгляд, такие преступники серьезной опасности не представляют. Настоящая головная боль – это те, кто пропагандирует ненасилие. Они могут называть свои действия мирным несотрудничеством, но это как есть экономическая война. Этот бойкот британских тканей. Чертовский вред торговцам! Вообразите, за последний год мои продажи упали на тридцать процентов, а кое-где и на пятьдесят. Если так пойдет, я еще до наступления лета останусь без работы. Боже всемогущий, и ведь это происходит не только здесь, в Бенгалии, а по всей стране. А самое ужасное, что мы ничего не можем сделать. Ведь нельзя же сажать людей в тюрьму за то, что они не покупают ткань.

За столом воцарилось мрачное настроение, все переваривали слова Бирна. Миссис Теббит сидела с таким видом, словно вокруг нее рушился мир. Питерс кипел от возмущения. В какой-то степени я им сочувствовал. С их точки зрения, они и им подобные построили эту страну с нуля, а теперь все, что они создали, оказалось под угрозой. Действия индийцев представлялись им непостижимым нахальством. Как после всего, что они, британцы, сделали для этой страны, у местных хватает наглости желать, чтобы они собрали свои вещички и мотали восвояси? Я чувствовал, что за этим стоит настоящий страх. Пусть миссис Теббит и такие, как она, считают себя британцами, но они никогда не знали иной жизни, кроме той, что вели в Индии, – всех этих приемов в саду и коктейлей в клубе. Они были словно гибридные цветы, пересаженные на индийскую почву, – настолько к ней приспособились, что если вернуть их в Британию, они, скорее всего, зачахнут и умрут.

Моя тарелка опустела, и миссис Теббит тут же ее убрала.

– Уже поздно, – сказал Питерс. – Я, пожалуй, пойду.

Он поднялся, пожелал нам спокойной ночи, и вскоре до нас донеслись его усталые шаги, медленно удаляющиеся вверх по лестнице. Сообразив, что больше никаких сведений выудить не удастся, миссис Теббит тоже попрощалась и отправилась к себе. Остались только мы с Бирном и полбутылки красного вина. Бирн достал пару сигарет и предложил одну мне. Я взял ее и закурил.

– А сами вы принимаете большое участие в расследовании убийства Маколи, капитан? – спросил Бирн.

В его голосе не звучало особого интереса. Мне показалось, что он просто хотел заполнить паузу.