Человек с большим будущим - [36]

Тут меня накрыло волной уныния. Надо сказать, привычка к опиуму уже начала сказываться на моем настроении, но в этот раз дело было не в ней. Я взял в руки фотографию, сел на постель и стал ее разглядывать.

Два дня назад Маколи был одним из самых влиятельных людей в Бенгалии. Его уважали и, кажется, в той же мере боялись. Сейчас он уже наполовину изгладился из людской памяти. Все, что осталось от него, весь итог пятидесяти с лишним лет его жизни был упакован во вчерашнюю газету. Скоро его уберут с глаз долой и забудут навсегда.

Эта мысль меня испугала. Что вообще остается от нас после нашей смерти? Некоторых избранных, так и быть, увековечивают в камне или бронзе, или же они остаются на страницах истории, но что оставляем после себя мы, все прочие? Разве что след в памяти любящих нас людей, несколько порыжевших фотографий и жалкую горстку имущества, накопившегося за нашу жизнь. Что осталось от Сары? Моя память не способна вместить ее ум, а фотографии – в полной мере передать ее красоту. И тем не менее она продолжает жить в моей памяти. А когда умру я, кто меня будет помнить? Параллель с Маколи так и напрашивалась.

– Упакуйте все в ящики, – распорядился я, – в том числе папки из кабинета. Я пришлю за вещами констеблей. В них может быть что-нибудь важное для следствия.

Это был довольно странный поступок, и тогда я даже и сам не знал, зачем отдаю подобный приказ. Если в вещах покойного и были улики, наверняка они исчезли вместе с сахибом, который приходил накануне вечером. На самом-то деле, скорее всего, никаких улик, которые стоило бы хранить, здесь давно не осталось. И тут я понял свой мотив: я пытался сохранить память об умершем, о человеке, которого даже никогда не видел, – по крайней мере, при его жизни. А зачем? Потому ли, что его прошлое чем-то напоминало мое собственное? Да какая разница. Но я не мог позволить, чтобы память о нем так просто исчезла. Я собирался почтить его память – поймать его убийцу.

Я поблагодарил слугу, который проводил меня обратно к выходу.

– Что вы будете делать теперь, когда у вас больше нет работы? – спросил я.

Сандеш слабо улыбнулся:

– Кто знает? Если мне повезет, я, может быть, найду новую работу. В противном случае мне придется вернуться в родные места. – Он поднял палец кверху: – Все это в руках богов.

Десять

Вернувшись на Лал-базар, я нашел на своем столе очередную записку от Дэниелса. Наверное, лорд Таггерт хотел узнать, как идет расследование. Рассказывать пока было особенно нечего, и мысль, что Дэниелс приходил сюда меня искать, была мне неприятна, но за годы работы я понял, что когда сталкиваешься с проблемой подобного рода, то лучшая линия поведения – не обращать на нее внимания и идти обедать. Правда, я не знал, куда именно пойти. Калькутта – это не Лондон. Здесь, в тропиках, где англичанину достаточно неосторожно взглянуть на бутерброд, чтобы свалиться с дизентерией, выбор предприятия общественного питания мог оказаться вопросом жизни и смерти.

Поддавшись порыву, я поднял трубку телефона и попросил соединить меня с Энни Грант из «Дома писателей». Она ответила после третьего звонка.

– Мисс Грант?

– Капитан Уиндем? Чем я могу вам помочь? – Судя по голосу, ее мысли были далеко.

– Вы не хотели бы сходить со мной пообедать? Разумеется, если вы свободны.

Я говорил себе, что обед – хороший повод продолжить расспросы, но это была, признаться, только половина правды. У меня похолодело в желудке. Какая нелепость. Как может человек, переживший три года бомбежек, артобстрелов и пулеметного огня, дрожать от волнения, приглашая женщину на обед? На какую-то секунду в трубке воцарилась тишина. Я задержал дыхание и почувствовал отвращение к самому себе.

– Пожалуй, я могла бы выкроить время, капитан, но боюсь, что почти ничего не смогу добавить о Маколи. Вчера я рассказала все, что знала.

– Простите, мисс Грант, я, наверное, неловко выразился. Я просто подумал, что было бы приятно пообедать вместе. Я здесь почти ничего не знаю, так, может, вы могли бы показать мне какой-нибудь ресторан? Если, конечно, у вас нет других планов. Я приглашаю.

Почему мне понадобилось приложить сознательное усилие, чтобы замолчать?

Ее голос повеселел:

– Ну если так, капитан, то конечно. Дайте мне пятнадцать минут. Встретимся на лестнице у входа в наше здание.

Пятнадцать минут спустя я ждал ее на ступеньках «Дома писателей», поглядывая на площадь. Она подошла со спины и коснулась моего плеча.

– Капитан Уиндем, – улыбнулась она.

– Пожалуйста, – попросил я, – называйте меня Сэм.

– Договорились, Сэм, – сказала она, беря меня под руку и увлекая вниз по ступенькам. – Готов ли ты начать знакомство с кулинарными изысками Калькутты?

Мне понравилось, как это прозвучало, и, в частности, понравилось слово «начать». Оно подразумевало, что будет и продолжение.

– Как насчет этого нового ресторана «Красный слон» на Парк-стрит? – предложила Энни. – Последний писк моды. Я ждала, когда кто-нибудь меня туда пригласит.

Я ничего не слышал об этом ресторане, но это не имело никакого значения. Я согласился бы на любое ее предложение, будь это даже обед из трех блюд в пансионе миссис Теббит.