Человек, рожденный на Царство : [12 радиоспектаклей] ; Статьи и эссе - [61]
П е т р. Да оставьте вы меня! Никого я не знаю. В жизни своей не видел! Я…
Вдалеке кричит петух, потом — другой, поближе, и так по всей округе.
1–й стражник. Не видел? Пойди посмотри. Вон, ведут!
Е в а н г е л и с т. Господь наш обернулся и взглянул на Петра, а Петр вспомнил, что Он говорил, и ушел, и заплакал.
Сцена II
Суд в синедрионе
1. Улица
Е в а н г е л и с т. На заре собрались свящевдики и книжники, и к ним привели Иисуса…
Б а р у х. А, Иуда!
И у д а. Кто это? Барух! Не узнал, не узнал… в таком виде… теперь это ни к чему, заговор не удался. Иисуса взяли. Ведут судить в синедрион.
Б а р у х. Да?
И у д а. Пилат обещал утвердить приговор.
Б а р у х. Ну, значит, Ему конец. Ты был прав, подкупить Иисуса нельзя. Этого я и боялся… А смотри, что вышло! Так я и думал, когда Он нам отказал.
И у д а. Что ты говоришь? Иисус — вам — отказал?
Б а р у х. А то как же! (Презрительно.) Неужели ты даже этого не пронюхал? Я велел Ему передать: идешь войной — бери коня, нет — бери осла. Он взял осла. Ну что ж, Сам Он -осел…
И у д а. Ты хочешь меня обмануть? (Подозрительно.) А что ж ты тогда тут делаешь?
Б а р у х. Моих двух взяли. Они‑то умрут — не заплачут. Хочу попрощаться… Да, жалко. Слушал бы твой Иисус меня…
И у д а. Значит, Он невиновен!
Б а р у х. А ты что думал?
И у д а. Я…
Б а р у х. Столько всяких слов — и так мало веры! Смотри, идут. Вон — Мессия… Сейчас ответит за Свои безумства… Что ж, пусть умрет. Неудачники нам не нужны.
И у д а. Может быть, Его отпустят.
Б а р у х. Отпустит кошка мышку? Да что с тобой! Ты же хотел, чтобы Он пострадал? Вот Он и пострадает. Был бы ты покрепче, страдал бы вместе с Ним. Что ты не в суде? Говорил бы — разглагольствовал:"я","я". То‑то! Говорить — одно, делать — другое… К Пилату? Это — крест. Видел распятых? Красоты мало, а больно — о–о-ой! Давай, осуществляй, что проповедовал! Будешь защищать своего Мессию? Будешь проповедовать с креста? Сможешь говорить с этой кафедры о блаженстве страданий? Солнце палит, суставы трещат, голова горит, во рту — сухо, и сам ты скрючен, как сова на амбарной двери… Скажешь ты оттуда то, что мне сказал?
И у д а. Прекрати.
Б а р у х. Не нравится, э? А Он все примет. Я знаю таких, тихих… А как Его взяли? Кто‑нибудь настучал. Кто же? Кто, Иуда Искариот?
И у д а (сдавленным голосом). Пусти!
Б а р у х. Какая спешка!.. Ну беги, крыса, беги. (Уже издали.) От себя не убежишь.
2. Двор синедриона.
Е в а н г е л и с т. И они привели свидетелей, но свидетельства не всегда совпадали…
К а й я ф а. Перескажи суду Его слова.
1–й свидетель. Он говорил:"Что легче: сказать"тебе прощаются грехи"или"встань и иди"? Но чтобы показать вам, что Сын Человеческий может прощать грехи на земле…"А потом сказал расслабленному…
Ш а д р а х. Ничего не понимаю! Кто, что и кому сказал?
1–й свидетель. Иисус сказал нам:"Чтобы показать вам, что Сын Человеческий может…"
Н и к о д и м. Сказал Он, что Он — Сын Человеческий?
1–й свидетель. Вроде бы нет.
1–й с т а р е й ш и н а. А вот один свидетель говорит иначе.
И о с и ф. Упомянуть Сына Человеческого — еще не преступление.
К а й я ф а. Свидетель, ты пока не нужен… Мы должны договориться о словах.
Ш а д р а х. Что ж у вас никто не записывал там, на месте?
К аи я фа. Брат мой Шадрах, прошу тебя, избавь нас от насмешек. Позовите следующего свидетеля… Брат Иосиф и брат Никодим, не хотелось бы говорить, что вы намеренно мешали.
Н и к о д и м. А мне не хотелось бы говорить, что суд пытается подтасовать свидетельства.
К а й я ф а. Не думаю.
И о с и ф. Если они не сходятся, дело вести нельзя.
Шадрах. Вот именно. Бессмысленно представлять Пилату какое‑то решето, одни дыры. Кажется, ты сам говорил, что дело должно быть чистое.
К а й я ф а. Тут я с вами согласен… Да, кто этот свидетель и в чем он обвиняет?
2–й свидетель. Я, Авраам сын Левиев, стражник дворцовой стражи, обвиняю арестованного в богохульстве и ведовстве. Три года назад, на Пасху, в храме, Он нарушил порядок, пристал к торговцам. При этом Он сказал:"Я разрушу рукотворный храм и в три дня построю другой, нерукотворный". Сам слышал.
Ш а д р а х. Слышал?
2–й свидетель. Как и ты, господин мой. Ты там был.
Ш а д р а х. К счастью, я не свидетель.
К а й я ф а. Кто подтвердит твои слова, сын Левиев?
2–й свидетель. Один мой приятель.
К а й я ф а. Хорошо… Позовите его… Этот? Так. В чем ты Его обвиняешь?
3–й свидетель. В колдовстве. Три года назад, на Пасху, в храме, я слышал, как Он говорит:"Могу разрушить дом Божий и снова построить за три дня".
Н и к о д и м. Может или разрушит?
3–й свидетель. Сказал:"Могу". Если уж это не колдовство, я и не знаю!..
1–й с т а р е й ш и н а. Говорил ли Он, что отстроит храм нерукотворно?
3–й свидетель. Нет. Мой друг Авраам как раз сказал:"Придется строить не руками", — а я ответил:"Ему бесы построят".
К а й я ф а. Ваши беседы с другом нас не интересуют. Вы по–разному передаете Его слова.
Ш а д р а х. В сущности, вы оба неправы. Он сказал:"Разрушьте храм, и Я его за три дня построю".
3–й свидетель. Очень может быть, господин мой. Что запомнил, то запомнил.
К а й я ф а. Что ж, все согласны хотя бы, что Он считал возможным отстроить храм за три дня. Арестованный, Ты их слышишь. Можешь Ты защититься от обвинения в колдовстве? Молчишь? Упрямство не пойдет Тебе на пользу…
Живописная шотландская деревушка издавна служила приютом художникам, рыболовам и тем эксцентричным джентльменам, которые умело сочетали оба этих пристрастия. Именно к их числу принадлежал Сэнди Кэмпбелл, погибший при крайне загадочных обстоятельствах. Детектив-любитель лорд Питер Уимзи быстро понимает, что в этом деле не один или два, а целых шесть подозреваемых – шесть художников, ненавидевших убитого по разным причинам, но в одинаковой мере. Однако как узнать, кто из них виновен, если все шестеро что-то скрывают? Покой тихой деревни в Восточной Англии нарушен – на местном кладбище найден труп.
Гарриет Вэйн приезжает в Оксфорд на встречу выпускников. Вопреки опасениям родной колледж не склонен осуждать ее за скандальную репутацию. Однако вскоре оказывается, что скандал грозит самому колледжу: неизвестный злоумышленник пишет грязные анонимки, преследует студентов и преподавателей. Гарриет спешит на помощь, но расследование продвигается не слишком успешно. Смирив свою гордость, она обращается к Питеру Уимзи. Вместе они не только разгадывают загадку, но и начинают лучше понимать друг друга, хотя для этого им и приходится перейти на латынь.В серию «Не только Скотленд-Ярд: частный сыск и частная жизнь» вошли детективные романы знаменитой Дороти Л. Сэйерс, повествующие о сложной истории любви лондонского сыщика лорда Питера Уимзи и писательницы Гарриет Вэйн.
Рекламный агент Виктор Дин разбивается насмерть, упав с железной лестницы в рекламном агентстве «Пимс», но складывается впечатление, что никто не сожалеет об этом. До тех пор пока любопытный и задающий множество вопросов новый копирайтер не начинает смущать сотрудников своими неуместными вопросами. Чтобы расследовать смерть Виктора, лорд Питер Уимзи под именем своего кузена Дэса Брэдона устраивается на работу в это агентство, но вскоре попадает в запутанную паутину вымогателей и наркодилеров, от рук которых погибло уже пять человек.
Детектив-любитель лорд Питер Уимзи и его друг главный инспектор Паркер случайно узнают о смерти пожилой состоятельной дамы Агаты Доусон, которая страдала от неизлечимого рака. За ней ухаживала ее внучатая племянница, профессиональная медсестра Мэри Уиттакер. Уимзи заинтригован, подозревает, что дело нечисто, несмотря на отсутствие явных доказательств преступления или мотивов, и начинает расследование.
Уже почти столетие очаровывают читателей романы блистательной англичанки Дороти Ли Сэйерс о гениальном лондонском сыщике Питере Уимзи. Особое место среди приключений лорда Питера занимает история его отношений с писательницей Гарриет Вэйн, начавшаяся в книге «Сильный яд». «Где будет труп» эту историю продолжает: Гарриет отправляется в путешествие — и тут же находит на берегу моря свежего покойника с перерезанным горлом. По всем признакам — самоубийство, но не такова Гарриет, чтобы удовлетвориться столь скучной версией.
...Рано утром Вы идете в свою ванную и обнаруживаете труп неизвестного, на котором нет ничего, кроме разве что пенсне...Дороти Л. Сэйерс – звезда классического английского детектива, мастер загадок, автор более десятка детективных романов. Она привнесла в этот жанр оригинальность, интеллектуальную изощренность, живость и остроумие. Главный герой ее романов, лорд Питер Вимси, аристократ, эрудит и интеллектуал, виртуозно расследуя запутанные преступления, способен сыграть смертельную шутку с самым мрачным и жестоким из злодеев, разрушая его замыслы.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.