Человек рождается дважды. Книга 2 - [46]
Нина давно вынашивала мысль о создании центральной больницы, но не было ни средств, ни подходящего места. Здесь, рядом со строительной площадкой, можно было многое сделать, и она упорно принялась осуществлять свою идею.
— Оно и верно. Если всё по-умному да с расчётом, тайга и прокормить может. А то ведь у всех на уме одно золото, прах Его возьми. А сколько добра бесполезно пропадает…
Печник был разговорчивый человек. Да и, как видно, немало успел повидать на своём веку. Он начал рассказывать о своём житье на разведке. Но она уже не слушала. Сквозь хрипоту настройки доносилась из репродуктора передача местного радиовещания.
«…Дальстрой раздвигает свои границы до реки Яны. Геологические партии на притоках Индигирки. Комплексная экспедиция с Чукотского полуострова сообщает…»
— Куда уже добрались. Вот она, Россия-матушка, попробуй обойди, — одобряет печник, а голос из репродуктора продолжает:
«В районе Аркагалы открыто крупнейшее месторождение угля. Дорожники штурмуют Бурхалинский перевал. Начато строительство пятой базы на реке Берелёх. Скоро колонны автомашин двинутся в новый золотоносный район Колымы и обратными рейсами повезут по предприятиям Дальстроя тысячи тонн дешёвого топлива…»
— Лиственницу вырастить сто — сто пятьдесят лет надо, попробуй их напастись. Уголёк — это дело. Если с умом… — комментирует печник.
«Второй завод/ приступил к серийному выпуску сварных катеров/ для колымских речников. Первые пять судов отгружены на пристань Среднекан. Авторемонтный завод освоил капитально-восстановительный ремонт машин/ отечественной марки ЗИС-5. На устье Утиной первая таёжная ТЭЦ дала ток. Вошла в строй обогатительная фабрика…»
Печник заскрежетал лопатой по железному листу, набрасывая глину в растворный Ящик.
— А ведь обжили Колыму, доктор. Ни цинги тебе, ни голодовок. Вон и радио кричит и кино показывают. А строят посёлки, как грибы… Глядишь, и станет Колыма такай же смирной, как Сибирь. А давно ли наш Томск за край света считали. — Он посмотрел на Матвееву и кивнул на дверь. — Да вы идите, доктор, не убегу. Раз надо, значит покончу сегодня.
Ночь наступала из распадков. Над рекой, как бы просачиваясь сквозь лёд, ползли вверх столбы испарений. Над островами блеснули звёзды, но сразу же начали затухать в серой туманной мгле. Становилось темно. Уже не доносились тяжёлые вздохи пилорам. Смолкли и циркулярные пилы и дробное постукивание плотничьих топоров. В посёлке становилось тихо. В комнате было прохладно. Нина разделась и легла, укрывшись с головой.
Сильный стук в окно и знакомый голос заставили вскочить босиком.
— Нина, Нина! Открой! Я привезла тяжелобольного, нужна срочная помощь, — приложившись губами к стеклу, выкрикивала Татьяна.
Матвеева набросила на плечи платок, сунула ноги в меховые туфли и распахнула дверь. Вбежала Татьяна, покрытая снегом и инеем с ног до головы.
— Да откуда ты? Что случилось? Разденься! — Матвеева хотела помочь ей сбросить шубу, но Татьяна уже совала ей платье.
— Пошли скорее, он в кузове пикапа без сознания. Боялась, что не довезу…
— Да расскажи толком кто и что с ним стряслось?
— Заключённый Иванов, да ты его знаешь — Копчёный. Мы организуем новые бригады для прииска. Целую неделю уговаривали мы с Юркой Копчёного пойти бригадиром. Наконец он согласился. Сегодня вечером привезли с приисков парней, а наш бригадир у лекпома на койке и не встаёт. Мы туда. Что такое? Лекпом махнул рукой: отлежится. Мы к Иванову — молчит, только скрипит зубами и тяжело дышит. Смерили температуру — сорок.
— Надо было пригласить поселкового врача, — заметила Нина.
— Пригласили. Внешних повреждений нет, только на животе и груди синяки и кровоподтёки. Стали разбираться. Оказалось, вечером кто-то позвонил из заправки и попросил Копчёного срочно прийти. Шофёры нашли Его ночью за проходной в снегу. Как только он не замёрз?! Потом уже он мне признался, что по пути на заправку из-за машины выскочили трое, набросили на голову капот и били по животу чем-то тяжёлым. А остальное он не помнит. Только когда я рассказала врачу, в чём дело, она определила внутреннее кровоизлияние и велела везти к хирургу. Ну, я сразу к тебе.
— Старый воровской приём. Но то что именно Иванова? Это странно…
— Ты понимаешь, Нина. Кто-то хочет помешать нам в создании этих бригад и старается не допустить в бригаду Копчёного. Это активное сопротивление. Значит, нас уже боятся. Это же настоящая тайная война.
— Ты, Таня, не ходи. — Матвеева надела пальто и пошла к выходу. — Я отвезу Его в операционную, вызову хирурга. А ты раздевайся и отдыхай. Я скоро вернусь.
— Ты проверь всё сама. Это очень важно и для нас, и для него…
— Всё понимаю, Танюша. — Нина вышла.
Вернулась она к рассвету усталая и бледная.
— Ну что? — вскочила с кушетки Татьяна.
— Если останется жив, то должен сказать спасибо тебе и своему сильному организму. Сделали серьёзную операцию. Разрыв кишечника в нескольких местах. Удивительно, как он не умер. Ещё час-два — и началось бы общее заражение. Тогда не помогло бы уже/ никакое хирургическое вмешательство.
Двое суток не приходил в себя Копчёный, метался, бредил. Всё это время Татьяна почти не отходила от Его постели.
Первая книга романа, написанная очевидцем и участником событий, рассказывает о начале освоения колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Автор создает достоверные портреты первостроителей: геологов, дорожников, золотодобытчиков. Предыдущее издание двух книг трилогии вышло двадцать пять лет назад и до сих пор исключительно популярно, так как является первой попыткой магаданского литератора создать правдивое художественное произведение об исправительно-трудовых лагерях Колымы.
Роман «Последний фарт» повествует о начале разведки и добычи золота на Колыме, о революции и установлении там советской власти.Роман написан автором по архивным документам.
Третья книга романа рассказывает о Колыме в годы Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления, вплоть до смерти Сталина и последовавшего за ней крушения Дальстроя. Будучи написана в середине 60-х годов, заключительная часть трилогии тогда не была издана, публикуется впервые.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.