Человек рождается дважды. Книга 2 - [45]

— Хорошая ты. Такая хорошая, искренняя. Вот за это тебя все и любят. Но почему тебя удивляет, что нам верят, а как же иначе?

— Я ведь серьёзно, а ты всё своё…. Значит, мы не просто работаем и моем золото, а воюем за людей, и не напрасно. — Она поправила платок и задумалась. — Я сама буду Ездить с ребятами на штрафные, отбирать людей. Мы сформируем несколько новых молодёжных бригад…

— Тут важен хороший, влиятельный бригадир, — заметил Юра.

— Один бригадир уже как будто Есть. Вернее, я добьюсь того, что он будет бригадиром. И знаешь кто? Никогда не подумаешь…

— Интересно?

— Иванов. Ну да, этот Копчёный, — добавила она, заметив на лице Юры недоумение.

— Копчёный? Ну, этот Едва ли. Ты знаешь, какой он вор?

— Ах, Юра. Юра, Да ты ищи в человеке сначала хорошее. Он неплохой парень. Я Ездила несколько раз с ним в машине и разговаривала. Верно, он потомственный вор, уголовный законодатель и всё такое, но человек всегда остаётся человеком. Времена другие, и он всё это хорошо понимает. Я вижу, что он согласен, только боится или Ещё что-то. Он уже кое-кому намекнул; мол, приглашают на прииск бригадиром новой бригады из рецидивистов. Значит, прощупывает, как воспримут это воры.

— Да, Если бы удалось Копчёного. Это сила… Татьяна посмотрела на часы и заторопилась.

— Ну вот и весь разговор. Мне надо в клуб, а ты иди.

Её шубка мелькнула и скрылась в двери. Юра немного побродил по посёлку и свернул к своему домику. Соседи уже спали. Комната Татьяны была открыта, и там сидел Расманов, просматривая альбомы.

Вот тип, забрался в чужую комнату и устроился как у себя, возмутился в душе Колосов.

— Слушай-ка, друг, ты не находишь, что нескромно без хозяйки забираться в дом/ да Ещё и рыться в Её альбомах? — довольно мирно проговорил он, остановившись у двери.

— Тебе, собственно, что за дело? — не поднимая головы, отрезал Олег.

— Знаешь что, Расманов. Оставь в покое Татьяну. Твоя назойливость неприлична и неприятна ей.

— Что ты хочешь этим сказать? — наморщил он лоб, и глазки Его цепко скользнули по Колосову. — А может, ты уже сам тут приспособился?

— Бал-л-да!..

— Тогда что же тебя трогает? Возможно, имеешь виды? — Олег неприятно скривил рот и тихо пропел — «Эта мисс из богатой семьи и к тому же чужая невеста…»

— Может быть, ты всё же уйдёшь?

— С какой стати? А потом, собственно, кто она тебе?

— Ну, скажем, невеста. Тебя это устроит?

— Невеста Ещё не жена.

Тогда Юра молча сдёрнул с вешалки Его полушубок, шапку и открыл наружную дверь.

— Ты что? — вскочил Расманов, и глаза Его испуганно заметались.

— А вот что! — Юра вышвырнул Его вещи и с самым решительным видом двинулся к Олегу. Но тот согнулся и выскочил из квартиры.

— Ну ладно, ладно. Может, приведётся Ещё встретиться, — крикнул он визгливо и, подхватив шубу, скрылся в темноте.

Юра расстроился.

— Ты чего такой грустный? — удивилась Татьяна, найдя его на кухне в подавленном состоянии.

— Чёрт знает что! Хотел по-хорошему, а вышло — и не поймёшь. Пришлось почти выкинуть твоего кавалера. Ничего у меня как следует не получается.

И он рассказал всё.

— Кажется, перестарался, а может, так лучше, — засмеялась она и поставила чайник. — Если тебя не смущает, то не такое уж плохое дело считаться твоей невестой. Ты не огорчайся, я сама расскажу девушкам…

…Скалистый берег Колымы в устье ключа Запятая оказался пригодным для причала, а глубокая протока с тихим плёсом — удобной стоянкой для пароходов. Берег выровняли взрывами. Связали дорогой Запятую с Оротуканом, вырос посёлок с пристанью и складами. Летом начали сплавлять лес и дровяник по реке — возник лесозавод. А с осени приступили к строительству локомобильной электростанции.

Здесь же Нина Матвеева открыла небольшую больницу. Перевела сюда квалифицированных врачей и сделала Её основным лечебным пунктом. Хотя большую часть времени она проводила на приисках, но её постоянное местожительство как-то само собой определилось на Запятой.

Вечером она стояла у окна нового барака и наблюдала за умелой работой печника. Удивительно просто как-то у него всё получалось. Взмах мастерка — и раствор ровной полоской ложился на швы. Снова взмах мастерка — и кладка выравнивалась, словно под прессом…

Где-то на берегу раздался раскатистый грохот взрывов. Печник вытер о фартук руки и стал развязывать тесёмки на спине.

— Вы куда? — всполошилась Матвеева. — Как хотите, а пока не закончите, не выпущу.

Печник покачал головой и снова взялся за мастерок.

— Рвут в котлованах, значит пошабашили. Но если надо, мне что, — пробурчал он покорно. — Пришёл бы пораньше утречком, и всё…

— Ужин вам принесут, не беспокойтесь, А завтра нам с утра/ надо занять помещение под палату, а то, чего доброго, Ещё отберут. Барак ведь чужой — строителей. Я договорилась только с местным начальством. Прииски открываются один за другим, а настоящей больницы для заключённых нет.

— Гляжу я на вас, доктор, молодая вы и добрая. Всё-то вам надо. Чего бы вам так? Ну Есть начальство, пусть и беспокоится.

— Как же мне за своё дело не беспокоиться. Да и чем здесь не место, лучшего и не выберешь, — заговорила она доверительно. Ей хотелось, чтобы её поняли рабочие: от них многое зависело. — Река — это рыба, а значит, дополнительное питание. А грибы, Ягоды, кедровник? А природа?.. — Она показала на чернеющие острова. — Уж если есть красота, так она тут. Как бы ни было трудно, а я сделаю здесь хорошую больницу.