Человек, проходивший сквозь стены - [35]

Шрифт
Интервал

Следующие дни прошли гораздо оживленнее. Растяжение связок и вывихи уже не причиняли такой боли, и даже руки и ноги, заключенные в гипс, перестали быть предметом беспокойства. Неподвижное положение позволяло им только читать или болтать. Они много говорили о последнем походе, и каждый вновь горячо переживал все его перипетии. Порой вспыхивали такие бурные споры, что даже медсестрам с трудом удавалось их утихомирить.

Извлекая уроки из происшедшего, Фриула превозносил принципы порядка и власти и утверждал, что ничего бы не произошло, если бы команда имела вожака.

— Ты же сам струсил, — возражали остальные.

— Но ведь я убежал последним, — уточнил Фриула. — Я был вынужден это сделать, ведь вы бросили меня одного, жалкие ничтожества.

Споры становились все ожесточеннее еще и потому, что пострадавшие не могли двигаться, и им ничто не угрожало, когда они подносили кулак к носу соседа.

Примирение наступило, когда заговорили о сапогах-скороходах. Теперь всех тревожило, не найдет ли торговец на них покупателя. Поэтому мальчики с нетерпением ждали посещений Баранкена. Они дрожали от страха, как бы он не принес дурной вести. Он знал об этом и, входя к друзьям, сразу же успокаивал их. Сапоги по-прежнему стоят в витрине и, как он утверждал, день ото дня становятся все прекраснее — так и сияют, а меховая опушка стала еще более шелковистой. В конце дня, когда наступали сумерки, а лампы еще не зажигали, не трудно было убедить себя, что сапоги полностью сохранили свою волшебную силу, и в конце концов все безоговорочно поверили в это. Впрочем, ничто не доставляло такого удовольствия лежавшим в кровати мальчуганам, ничто их так не успокаивало, как рассуждения о волшебных свойствах сапог-скороходов. Каждый вслух мечтал о том, какое применение он найдет этим сапогам. Фриула очень увлекала мысль побить все мировые рекорды в беге. Мечты Рожье были гораздо скромнее. Когда его посылали бы за четвертью фунта масла и литром молока, он мог бы покупать их в нормандской деревне, где они стоили намного дешевле, а разницу оставлять себе. Кроме того, все единодушно сходились на том, что было бы неплохо проводить свободные от занятий часы по четвергам в Африке или Индии, сражаясь с дикарями или охотясь на диких зверей. Антуана, не меньше чем и его товарищей, соблазняли планы таких экспедиций. Однако у него были и свои, более дорогие его сердцу мечты, которые он скрывал от всех. Матери никогда больше не придется беспокоиться о том, что они будут есть на обед. Когда в доме не будет хватать денег, он наденет сапоги-скороходы и в десять минут сможет обойти всю Францию. В Лионе он возьмет с прилавка кусок мяса, в Марселе — хлеб, в Бордо — овощи, литр молока — в Нанте, четверть фунта кофе — в Шербуре. Но это не все, в мечтах своих он шел еще дальше — он смог бы достать для матери хорошее теплое пальто и, пожалуй, пару туфель, ведь у нее были всего одни туфли, да и те уж порядком износились. А в тот день, когда надо будет платить за квартиру, а у них не окажется ста шестидесяти франков, он добудет их. Это же очень просто. Он войдет в шикарный магазин в Лилле или в Каркассоне, где покупатели богатые и не сжимают в кулаке все свои сбережения. В тот момент, когда какая-нибудь дама будет брать сдачу с прилавка, можно взять у нее из рук банкноты, и не успеет она даже опомниться, как он вернется на Монмартр. Такой способ захвата чужой собственности довольно неприятен, даже когда об этом раздумываешь, лежа в постели. Но испытывать голод — еще более неприятно. А когда нечем платить за мансарду и нужно признаться в этом консьержке и давать обещания домовладельцу, становится так совестно, будто ты действительно украл чье-то добро.

Как и другие родители, Жермена приносила своему сыну и апельсины, и конфеты, и журналы с картинками. Несмотря на все это, никогда еще Антуан так не чувствовал своей бедности, как в больнице. И все из-за других родителей. Если послушать болтовню родных, приходивших к другим школьникам, то жизнь была до невероятности интересна и богата событиями. Беседы их давали представление о сложной и интересной жизни их братьев, тестер, собак, кошек или канареек, а также о жизни их соседей по этажу, по кварталу, о знакомых со всего Парижа, пригорода и даже из-за границы. Здесь фигурировали и дядюшка Эмиль, и тетушка Валентина, и кузены дʼАржантей, и письма из Клермон-Феррана или из Бельгии. Только здесь выяснилось, что у Юшмена, который в школе никогда об этом не говорил, один дядя — летчик, а другой работает на оружейном заводе в Тулоне. Иногда приезжали родственники, живущие у Итальянской заставы или в Эпинале. Однажды у постели Нодена собралась семья в пять человек из Клиши. А сколько родственников еще оставалось дома!

Жермена Бюж, всегда сидевшая одна у постели Антуана, не приносила ни о ком никаких новостей. У нее с сыном не было ни дядей, ни кузенов, ни друзей. Испытывая смущение при виде всех этих многочисленных шумливых родственников, они уже не чувствовали такой непринужденности и непосредственности, как при первом свидании. Жермена рассказывала о своих делах очень коротко, боясь, как бы ее слова не услышали Фриула или его мать, потому что она догадывалась, что сыну торговца неприятно будет находиться рядом с сыном уборщицы. Антуан, беспокоясь, что она отказывает себе в питании, просил мать не тратиться на конфеты и журналы и тоже боялся, как бы его не услыхали остальные. Поэтому они говорили почти шепотом и большую часть времени проводили в молчании, глядя друг на друга или невольно прислушиваясь к громким разговорам соседей.


Еще от автора Марсель Эме
Красная книга сказок кота Мурлыки

«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.


Голубая книга сказок кота Мурлыки

«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.


Уран

В одном из последних романов М.Эме, «Уран», описывается малоизвестный российским читателям период истории Франции — первые месяцы после освобождения от фашистской оккупации. На русском языке роман публикуется впервые.


Вино парижского разлива

Марсель Эме (1902–1967) — всемирно известный писатель, продолжатель лучших традиций французской литературы, в произведениях которого причудливо сочетаются реализм и фантастика, ирония и трагедия. В России М. Эме известен главным образом детскими сказками и романами. Однако, по мнению критиков, лучшую часть его творческого наследия составляют рассказы, в том числе и вошедшие в этот сборник, который «Текст» издает второй раз.«Марселю Эме удается невозможное. Каждая его книга может объединить, пусть на час, наших безнадежно разобщенных сограждан, растрогать самых черствых, рассмешить самых угрюмых.


Красавчик

В жизни героя романа Рауля Серюзье происходит чудо: из тридцативосьмилетнего респектабельного буржуа, примерного отца и преданного супруга он вдруг превращается в молодого красавца. Различные перипетии, забавные и грустные, которые приходится пережить Раулю в связи с неожиданной метаморфозой, и составляют содержание книги.


Помолвка

Марсель Эме (1902–1967) — французский писатель прозаик, драматург, автор комедий, романов, сказок и новелл.В сборник вошли лучшие рассказы писателя, большинство из которых переведено на русский язык впервые.


Рекомендуем почитать
Остров обреченных

Пятеро мужчин и две женщины становятся жертвами кораблекрушения и оказываются на необитаемом острове, населенном слепыми птицами и гигантскими ящерицами. Лишенные воды, еды и надежды на спасение герои вынуждены противостоять не только приближающейся смерти, но и собственному прошлому, от которого они пытались сбежать и которое теперь преследует их в снах и галлюцинациях, почти неотличимых от реальности. Прослеживая путь, который каждый из них выберет перед лицом смерти, освещая самые темные уголки их душ, Стиг Дагерман (1923–1954) исследует природу чувства вины, страха и одиночества.


Дорога сворачивает к нам

Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.


Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Скопус. Антология поэзии и прозы

Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.