Человек, проходивший сквозь стены - [34]

— А вы, мадам, тоже, очевидно, пришли по поводу этого печального случая?

— Да, мадам, я мать маленького Бюжа, Антуана Бюжа.

— Ах, так, Антуан Бюж! Мне о нем рассказывали. Говорят, сам черт сидит в этом мальчугане. Мадам Ноден, вы тоже, должно быть, слышали о нем?

— Да, Робер мне рассказывал.

— А, вот видите, я же и говорю, значит, вам тоже рассказывали о нем. Это сущий бесенок.

— Да нет же, нет, уверяю вас. Антуан очень послушный мальчик, — запротестовала Жермена, но мадам Фриула не дала ей говорить:

— Может быть, он и не такой уж испорченный, но, как и многие другие, к дисциплине не приучен.

— За детьми надо присматривать, — изрек кондуктор метро.

Родители почувствовали облегчение, им было на кого свалить вину, и они могли найти объяснение несчастному случаю. Теперь они громко заспорили о проблемах детского воспитания. И за общими фразами слышался довольно ясный намек на историю жизни Жермены Бюж. Каждый из супругов, исполненный тревоги, чувствовал в себе бесконечную снисходительность по отношению к своему сыну, которому несчастный случай придал ореол невинности, и никто из них не сомневался, что главным зачинщиком был Антуан.

— Я вас ни в чем не упрекаю, — обратилась мадам Фриула к Жермене, — у меня не хватит духу упрекать вас в такой момент, но от правды не уйдешь. Нужно признать, что если бы вы лучше следили за своим ребенком, мы не собрались бы здесь сегодня. Но уж коли несчастье все-таки произошло, мне остается только пожелать, чтобы этот случай послужил вам уроком, милочка.

Призванные в свидетели и польщенные тем, что она говорила как бы от их имени, остальные матери встретили заключительную часть этой речи почтительным шепотком одобрения. Жермена, которую ее занятие приучило к выговорам такого рода, безропотно выслушала это наставление и, испытывая неловкость от устремленных на нее взглядов, лишь ниже опустила голову. Вошла медсестра:

— Успокойтесь, — сказала она, — нет никакой опасности. Их только что осмотрел доктор. Есть случаи перелома, незначительные ссадины. Через несколько недель все заживет. Но так как все же потрясение было для них довольно сильным, они немного подавлены, и будет лучше, если вы их сегодня не увидите. Но завтра никаких препятствий уже не будет. Приходите к часу дня.

Пятерых мальчиков поместили в небольшую квадратную палату, где уже лежали трое пострадавших примерно одного с ними возраста, поступившие сюда недели три назад.

Антуана положили между Фриула и Юшменом, лицом к Рожье и Нодену, кровати которых стояли рядом. Первая ночь прошла беспокойно, и следующий день тоже был для них мучителен. Из-за болей и высокой температуры дети не разговаривали друг с другом, оставаясь безучастными ко всему, что происходило вокруг. Ни у кого, за исключением Антуана, первое посещение родителей не вызвало ни большой радости, ни волнения. Антуан же начал думать о встрече с матерью еще накануне. Он тревожился о матери, которая должна была провести в одиночестве полную страха ночь в холодной мансарде, да и не только одну эту ночь. Когда она вошла в палату, Антуан испугался, увидев ее усталое осунувшееся от бессонницы лицо. Угадав беспокойство сына, она тотчас же постаралась его ободрить.

Слева, на соседней койке, Юшмен, окруженный охающими родными, отвечал на вопросы жалобным голоском, приводя своих близких в еще большее отчаяние. Справа Фриула ворчал на свою мать, сюсюканье которой казалось ему смешным. Она называла его своим «обожаемым ангелочком», «дорогим мамочкиным сыночком». И нужно же ей было говорить это здесь, перед его товарищами! Медсестра предупредила, что на первый раз время свидания ограничено, поэтому родители пробыли всего минут пятнадцать. В этой необычной обстановке их дети, так внезапно вырванные из-под родительской опеки, да еще из-за несчастного случая обретшие право быть в центре внимания, вызывали у них чувство какой-то робости. И это делало для них беседу весьма затруднительной. Жермена не испытывала этого чувства стеснения у постели Антуана, однако она не осмелилась остаться дольше и ушла вместе со всеми.

Маленький Баранкен, единственный из отряда, кто не пострадал при падении в яму, пришел вскоре после ухода родителей. Его появление подействовало на ребят ободряюще. Он искренно сокрушался, что судьба обошлась с ним так милосердно.

— Вам повезло, вы хоть что-нибудь да повредили себе. Вчера вечером мне ужасно хотелось быть на вашем месте. Знаете, что было, когда я вернулся домой? Отец пришел с работы, переобулся, да как двинет меня ногой в зад. И весь вечер я только и слышал, что меня ждет каторга и все такое прочее. С утра все началось сначала, а вечером наверняка предстоит продолжение. Уж если он заведется, то его хватит на всю неделю.

— Точно, как у меня, — сказал Рожье. — Не случись со мной ничего такого, мне бы тоже здорово досталось.

Если бы не страдания, которые они испытывали, каждый считал бы свое пребывание в больнице чуть ли не благом. Лишь Антуана, который не помнил случая, чтобы мать хоть раз побранила его, нисколько не радовала такая удача. Даже Фриула, которого родители баловали, признался, что для него было бы весьма рискованно вернуться домой в разорванном пальто и без единой царапины.