Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини - [30]

Не знающее поражений трио устроило Гудини испытание в королевской полиции в Саксонии и получило заявление шефа этой всесильной службы. В нем говорилось, что американский артист действительно способен посредством ловкости рук и знания устройств замков освобождаться от наручников и кандалов, добросовестно надеваемых на него служителями закона

Рейха. Заявление попало в газеты, и у Гарри появился прецедент, которому не боялись следовать в других городах. Иными словами, он больше не был вне закона.

Началась забавная борьба. В Вене герр Вальдман пытался вынудить «Винтергартен» уволить Гудини, затем просил «Алхамбре» разрешить начать ему выступления на месяц позже назначенного в контракте срока.

Следя за борьбой директоров, Гарри вырезал статьи из газет и в шутку отправлял их своим друзьям вместо писем. Как бы он ни рассказывал о своих триумфах, пресса все равно сделает это куда убедительнее.

Количество имитаторов Гудини было огромно, и на номера с веревочными узлами, наручниками и цепями существовал стойкий спрос. Европа с ума сходила по освобождениям. Гарри очень жалел, что у него нет двойника. Как много тогда можно было бы сделать!

А почему бы и впрямь не завести двойника? Ведь Дэш работал с ним в старые времена. У Дэша даже лучше выходило освобождаться от веревок, чем у Гарри. К тому же он может обучить Дэша обращению с немецкими замками.

И Гарри послал за Дэшем, чтобы разделить с ним славу и деньги, которые текли рекой. Дэш прибыл тотчас же и вместе с ним приехала миссис Вейсс. Это превратило успех Эрика в подлинный триумф.

Миссис Вейсс приехала в Гамбург, где выступал ее неожиданно ставший знаменитым сын, как раз в то время, когда Гарри награждали серебряным кубком, увенчанным орлом с триумфально расправленными крыльями. Да, мать обязательно должна была стать свидетельницей такого признания.

В январе 1901 года скончалась королева Виктория и Гарри случайно увидел в одном лондонском магазине платье, которое было сшито для Ее Величества. Он убедил владельца продать ему это платье, у его матери и покойной королевы был одинаковый размер.

Тем временем директора продолжали войну за Гарри. Театры Дэя уже давно назначили ему предварительное жалование и упорно боролись за то, чтобы сохранить для себя фантастически популярный номер, который уже стоил, по крайней мере, втрое больше. Никто не юлил и не торговался, когда опьяненный успехом Гарри требовал тот или иной гонорар: ведь люди валом валили смотреть на его мастерство, и он это видел.

Когда он повез мать в Будапешт на встречу с кучей раздираемых завистью родственников, то выложил столько денег на какую-то особенную рекламу, что они с матерью приехали в этот город практически разоренными. Но Гарри возобновил работу и получил в свое распоряжение знаменитейший зал Будапешта — с пальмовым садом под стеклянной крышей по краям и с королевской ложей, в которой теперь восседала его мать. Это был триумф, о котором только может мечтать мальчишка, желающий порадовать мать. И Гудини никогда не достигал в этом отношении больших вершин, ни разу до дня смерти своей матери.

Европейские гастроли — Германия, Англия, опять Германия — в конце концов привели Гарри в Париж, где он дал первое представление в декабре 1901 года. Наконец пришло время отдать дань уважения кумиру его детства, «отцу современной магии» Жаку Эжену Роберу Гудину.

Гарри решил истратить все свои свободные деньги на старые афиши, программы, письма, автографы — псе то, что касалось жизни его героя. Приступив к коллекционированию, он к своему величайшему удивлению обнаружил, что вдова великого артиста еще жива. Гари посетил кладбище, где возложил на могилу французского фокусника огромный венок. Там не было могильного памятника жены и вскоре обнаружилось, что вдова Робера Гудина спокойно жила на одной из парижских окраин. Гарри поспешно облачился в свой новый цветастый наряд: полосатые брюки, визитку и шелковый цилиндр с жемчужной булавкой. С витиеватыми выражениями любезности подал он свою визитную карточку пожилой горничной. На карточке было только одно слово — «ГУДИНИ».

Через несколько минут горничная возвратилась с неприятным известием, что мадам не знает и не желает знать никакого Гудини. Сказав это, она бесцеремонно захлопнула дверь перед носом молодого человека.

Этого Гарри снести не мог. Он вернулся в гостиницу вне себя от гнева и сорвал зло на Бесс и Франце Куколе. «Наглость этих высокомерных обманщиков!.. А я еще таскал цветы на могилу старика! Когда я пришел к ним, они вели себя так, словно я бродяга, выпрашивающий подачку. Кто стерпит такое в Америке? Собак — и тех так не встречают! Обманщики! Мошенники! Месяц прошел с тех пор, как я впервые выступил здесь. Гудини гонял их как щенков в Гамбурге, Берлине, Дрездене. В Руре они сломали одну стену театра, дрались за то, чтобы сесть на подмостках сцены — на сцене было столько народу, что не развернуться, стоячие места продавались по восемь фунтов. Я — величайший человек, которого они когда-либо видели! А эта семейка Гудин выставляет меня с порога! Что я, прокаженный, или что-нибудь в этом роде? Я им покажу. Уж они меня запомнят! Нарываются на грубость— грубость и получат!»